Новые русские бесы

– Я где-то в 80-м году крестился. И проделал сложный путь за эти тридцать лет. И по мере вызревания понимаешь противоречия между профессией и мировоззрением. В идеале надо завязать с режиссурой и уйти в монастырь. И я сейчас сижу на двух стульях. На раскоряку. Но не могу отказаться от кино, хотя порой должен делать вещи, которые противоречат моей вере. Даже в кино на религиозную тему один елей не интересен никому. Нужен живой драматизм. Значит, нужно показывать похождения Марии Магдалины, например.

– Страшно спросить, что вас привело к перерождению в 80-м году?

– Я не буду все равно рассказывать. Грешен. И сильно грешен. Вопрос другой. Дорога к свету бесконечна. Поэтому я не могу и сейчас про себя сказать, что веду себя, как христианин. К сожалению.

– В связи с этим меня, например, шокировало, когда премьера вашего фильма «Поп» прошла в Храме Христа Спасителя.

– А почему?

– Мне это показалось жутким диссонансом между чистотой веры, церковью и искусством массовым, спорным. Раньше актеров хоронили за оградой кладбища.

– Время меняется. Но это была продюсерская идея. Мне она самому не очень нравилась. Но все равно я не вижу в этом ничего страшного. Во-первых, там есть специальный зал заседаний – не в самом храме. Я бы в жизни не согласился, если бы на месте иконостаса растянули экран. Но церковь должна искать какие-то новые формы работы с паствой. Многих смущает, что батюшки работают с рокерами. Но церковь должна идти туда, где сложно.

– Раньше у вас была репутация свободного художника – фильм «Макаров» тому пример. В последнее время вы больше известны, как государев режиссер. «Поп», «1612».

– В фильме «Поп» никто не призывает «будьте все православные». И ничего такого, что бы указывало на государеву службу, нет. Фильм «1612» – это был заказ. Хотя идея показать, что это было такое – Смутное время, у меня была давно. И я делал то, что мне интересно. И никогда под диктовку: ты должен сделать это, должна прозвучать тема партии, правительства. Я делал то, что хотел. Почему никого не смущает, что 90 процентов американских фильмов ура-патриотические? Америка имеет право, а мы?

– А меж тем, «1612» стал самым кассовым из снятых вами.

– Да. Но тут кассой не измеришь. Хотя хочется. У меня, кстати, на «1612» было 12 миллионов. Для американцев это – тьфу, гроши.

– А самая-самая святая вещь, которой вы учите своих учеников во ВГИКе?

– Профессионализму. Чтобы они могли зарабатывать на хлеб этой профессией. И надо понимать, что режиссура – это самый дорогостоящий способ самоудовлетворения. Ты берешь уйму денег, которые должен как-то оправдать. Вот пример. 13-го в пятницу моя жена выходит из дома, поскальзывается и ломает себе руку. Чудовищно. Но, слава богу, есть фантастическая больница, 67-я. Через час уже на операционном столе ей собрали руку. Профессионалы. Вот и все.

– Ух ты! Мы пришли к семейной теме. Юбилей в семейном кругу. Как вы будете отмечать?

– У нас есть традиция с Танечкой: мы на мой день рождения берем билеты и улетаем в горы – в Альпы, как правило, хотя и в отечественных был во всех. Так уже 10 лет. Мы не катаемся на лыжах. Мы гуляем. Потом возвращаемся, и я начинаю собирать по очереди: семейный круг, человек 20-30, потом с друзьями посидим. Со студентами тоже отмечаем.

– Мы начали нашу беседу с итогов. У меня вертелась такая штука в голове. Настоящий самурай не то что об итогах, он о смерти думать обязан два раза в день. Скажите, пожалуйста, есть вещь, о которой вы думаете каждый день?

– Тянет ответить красиво.

– Не надо красиво. Надо правду.