Новые русские бесы

К. ЛАРИНА: Ты говоришь, что все-таки не надо подменять, как я понимаю твой смысл сейчас твоего монолога, что не надо все-таки подменять какую-то идеологическую составляющую художественную, скажу так грубо, примитивно, но, на самом деле, одно от другого неотделимо в нашей, как ты говоришь сам, политизированной стране, неотделимо.

В. ХОТИНЕНКО: Понимаешь, фильм ведь «Чапаев» до сих пор считается выдающимся произведением и у нас, и за рубежом. Ведь более идеологизированной вещи представить невозможно.

К. ЛАРИНА: А «Броненосец “Потемкин”»?

В. ХОТИНЕНКО – Я даже не говорю о «Броненосце “Потемкин”, который без слов. Поэтому известно, что это все можно благополучно совмещать, все это благополучно совмещается. Вопрос другой: воспринимается это или не воспринимается аудиторией? Вот в чем дело. Воспринимается ли тот спектр, которому ты уделяешь особое внимание, художественное, воспринимается ли он аудиторией или не воспринимается, важен аудитории или не важен? Но, правда, как показывает последнее время, в общем, он важен.

К. ЛАРИНА: Еще как.

В. ХОТИНЕНКО: При всем при том, что огромной популярностью просто мыльные всякие штучки пользуются, для аудитории важен художественный уровень. Это меня, в общем, радует. А в таких же дискуссиях, которые устраиваются на телевидении, там важно, чтобы говорили быстро, коротко.

К. ЛАРИНА: Страстно.

В. ХОТИНЕНКО: Страстно. И все. Что там говорят, кому там интересно, о чем там говорят, более или менее определенная тема.

К. ЛАРИНА: Все равно заслуга «Гибели империи» не только в том, что это талантливо сделано, как произведение художественное. Но все-таки и в том, что впервые история такая, мутная история Первой мировой войны и вообще ближайшего предреволюционного кануна в России, впервые была очищена от этой шелухи школьной, в которую нас загнали, загоняли в течение 70 лет. То есть это была попытка все-таки эту мифологию немножечко разворошить, повернуть ее на другую сторону, повернуть ее обратной стороной, показать, что это были за люди.

В. ХОТИНЕНКО: Хотя бы показать обратную сторону, в чем меня обвиняли.

К. ЛАРИНА: Да, что за люди.

В. ХОТИНЕНКО: Но все равно ее нужно показать хотя бы, потому что остальные тысячи фильмов показывали противоположную, показать хотя бы эту, пусть даже с перегибом, если это и так, в чем я не убежден. Но я именно поэтому взялся за этот проект, потому что подумал, что вряд ли мне когда-нибудь еще судьба предоставит такую возможность. Чуть-чуть попытаться разгрести этот период, который, на самом деле, ключевой для нашей истории. Ключевой и, как это ни печально, он и повторяющийся, что-то в этом так современно, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

К. ЛАРИНА: Я помню, что когда мы говорили про «Гибель империи» еще в процессе, по-моему, даже показа, когда впервые мы встретились по этому поводу, был страшно ты увлечен этим временем, этим периодом истории России. Очень много рассказывал о том, что ты узнал, увидел, пролистал, так быстро все равно расстаешься, сейчас, смотри, глаза, сразу стал вспоминать, как это было. Так быстро расстаешься, и тебя уже это больше не интересует. Сейчас ты чем-то другим горишь.

В. ХОТИНЕНКО: В общем, строго говоря, да. Это сентиментально, я понимаю, но я после «ТЭФИ» пришел домой, поставил диски, посмотрел кусочки картины, которые я люблю, это как-то доставило мне отдельное удовольствие. Но все равно, я уже говорил это как-то, что фильмы – это как дети. Появляется другой ребенок, ему родители вынуждены больше внимания оказывать, так или иначе заботясь обо всех. А потом это же мой ребенок, но в определенном смысле он и общественный такой. Интерес общественности определяет судьбу, интересы канала определяют судьбу этого ребенка, как если бы я его отдал в какой-нибудь лицей. Ребенок там где-то живет, сейчас модно в Англии воспитывать детей, он где-то там воспитывается. И я с ним переговариваюсь, переписываюсь.

К. ЛАРИНА: Я поняла, конечно, что я спросила, думаю, что же тут ответить? Что остаться в этом времени – «что-то не договорил я про это и хочу еще раз к этому вернуться и это снять». Потом подумала о том, что в кинематографе, в отличие от литературы, обрати внимание, никогда не было деления, как в литературе: деревенский писатель, писатель, который пишет книги о Гражданской войне, специалист по Великой отечественной войне, он все время пишет про это книжки. В кино у нас, слава богу, такого не было.

В. ХОТИНЕНКО: Нет, было-было, Озеров все-таки, он практически все снимал.

К. ЛАРИНА: Озеров – про войну полотна.

В. ХОТИНЕНКО – Да, в любом случае это исключение из правил, скажем так. А так нет у нас особой специализации такой, конечно, и не было. Ну, разве Василий Макарович Шукшин тоже.

К. ЛАРИНА: А можно ли по фильмам историческим, к коим, безусловно, относится и «Гибель империи», историю изучать?

В. ХОТИНЕНКО: Можно.

К. ЛАРИНА: Отвечаешь?