Новые семейные обстоятельства

– Ты думаешь, я забыла тебе Ануш? Никогда! Слышишь? И не забуду! Ты в гробу будешь лежать, а я тебе напомню, как страдала! Ты хочешь сказать, что Ануш выглядит лучше меня? Это ты мне сейчас в лицо говоришь? Так я тебе отвечу! Ануш не выглядит нормально! Очень плохо выглядит! И в молодости тоже плохо выглядела! Она готовить не умеет! Пригласила нас на ужин, кстати. Так вот ты пойдешь туда голодный! Не буду тебя заранее кормить! Чтобы ты съел все, что приготовила твоя Ануш, и отравился! Тогда ты поймешь, как хорошо я выгляжу! – закричала Карина. – Я ушла!

– За ватными дисками? – уточнила Лика.

– Нет! Я совсем ушла! Как я могу после такого работать? Позвони Анжеле, скажи, что ее Самвел сегодня будет красить. И позвони Заре. Скажи, что Самвел сегодня будет с Ани гулять. Долго. В парк пойдет. Позвони Ануш. Скажи, что Самвел один на ужин придет. Пусть готовит побольше!

– Лика, что я пропустила? – уточнила я, когда Карина хлопнула дверью. – Дядя Самвел хотел сначала жениться на Ануш?

– Нет, не хотел. Один раз посмотрел. Еще когда с Кариной не был знаком. Потом Ануш вышла замуж за младшего брата Карины, так что, получается, они родственники. Все праздники вместе отмечают. Но Карина до сих пор припоминает дяде Самвелу, как он на Ануш посмотрел один раз. Тот миллион раз говорил, что смотрел без всякого интереса, но Карина не верит. Пятьдесят лет ему припоминает. Ануш считалась главной красавицей, и это Карина ей тоже не может простить. Но Ануш и вправду готовит хуже Карины. Один раз дядя Самвел так желудком страдал после семейного ужина, что Карина очень радовалась. А после свадьбы дочери Ануш они оба сильно заболели. То ли грипп, то ли простуда сильная. Карина быстро выздоровела от радости, что была права, а дядя Самвел еще два месяца кашлял.

– Мне бы такую любовь и страсти после золотой свадьбы, – заметила я, посмотрев в окно. Дядя Самвел целовал руки жены, умоляя ее вернуться.

Пришла в салон. В кресле для педикюра лежала Карина. Лика бегала с кофе, мокрым полотенцем, шоколадными конфетами, валокордином.

– Что у вас случилось? – спросила я.

Карина в ответ простонала. Лика округлила глаза и показала в главный зал, по которому ходила, опираясь на изящную трость, пожилая, то есть взрослая женщина. Очень взрослая. Около восьмидесяти. Восемьдесят два, если уж совсем точно.

– Карина, зачем ты такую страшную голову на подоконник поставила? Чтобы никто сюда не зашел? – женщина ткнула в композицию, которую Карина долго выбирала и которой очень гордилась, – гипсовое лицо женщины с венком из искусственных цветов на голове. Бюст не бюст, но вполне соответствующий салону элемент декора. Карина опять застонала.

– Карина! Я говорила, что в этом зале такой свет, что ты специально сделала? – продолжала кричать женщина. – Ты хочешь, чтобы клиентки пугались, глядя в зеркало, и убегали, крича от ужаса? Разве ты не помнишь, какой свет был на твоей свадьбе, чтобы Самвел от тебя не сбежал? Мы так старались, почти свечки оставили, чтобы ты красивой казалась!

Карина опять издала звук, будто умирает.

– Карина, ты меня слышишь? – спросила женщина.

– Мои уши тебя не слышат, мои глаза тебя не видят! – крикнула в ответ Карина.

– Ой, Карина, скажи что-нибудь новое… будто я это давно не знаю! – воскликнула женщина.

– Наира, уйди, умоляю! – взмолилась Карина.

– Я только пришла, как могу уйти? Лика, ты сварила мне кофе, девочка?

– Да, конечно, сейчас… – засуетилась Лика, не понимая, бежать ли сначала за кофе или за таблеткой от давления, которую попросила Карина.

– Если ты сейчас выбираешь между мной и ней, то я тебе скажу, кого надо. Кофе! Карина подождет, – велела женщина.

– Самвел выбрал меня! – прокричала Карина.

– Карина, ты знаешь, что у тебя очень неприятный голос, когда ты кричишь? – спокойно заметила женщина. – Как у этой, птички, которая такая неприятная и каркает… Лика, как зовут эту птичку?

– Ворона?

– Нет, которая совсем неприятная.

– Чайка?

– Нет, которая с хвостом красивым.

– Павлин, что ли? – удивилась Лика.

– Точно! Карина, ну ты же не павлин! Зачем кричать? Ты должна петь, как соловей, от радости, что Самвел тебя выбрал и столько лет терпит!

Карина издала протяжный стон.

– Кто эта женщина? – спросила я шепотом у Лики, но Карина, конечно же, услышала.

Лика начала многозначительно моргать, имея в виду, что расскажет все потом.

– Лика, зачем так громко моргать? – хмыкнула Карина. – Наира! Наша клиентка, которая мне уже стала родной, спрашивает, кто ты. Как мне про тебя рассказать. Всю правду? – крикнула в зал она.

– Конечно! – обрадовалась женщина и вошла в комнату, предназначенную для маникюра и педикюра.

Карина быстро сползла с кресла, на котором только что умирала, и перебралась на пуфик. В кресло, заботливо поддерживаемая Ликой, села женщина.

– Это Наира, моя золовка, старшая сестра Самвела, моего мужа. Это Мария, точно наша, только я пока не поняла, почему она не грузинка и не армянка, – представила нас Карина.