Новые сказки. Том 3

Обыкновенное чудо

Когда бородатый Волшебник
Начнёт свою лучшую сказку,
Взирая на нас через пляску
Живого, как Чувство, огня,
Часы остановят движенье,
И музыки тёплые краски
К душе потекут сквозь повязки,
Её пробудив ото сна.

И мы уплывём невесомо

В знакомую явь декораций:
Корабль станет тихо вращаться,
А Лев своих глаз не сомкнёт.
Накроет щемящей истомой
От слов и от их интонаций.
Но сказка должна продолжаться,
И всё своим ходом идёт…

Вот-вот молоко перельётся,

Последует сцена погони,
И нас непогода загонит
За грубо распоротый холст.
Принцесса в слезах улыбнётся,
Охотник ружьё изготовит,
Сойдутся прощально ладони,
И встанет извечный вопрос…

Волшебник, чудак «окаянный»,

Сумел о Любви беспробудной,
Нелепой, смешной, безрассудной,
Грозящей прийти невпопад,
Поведать нам сказкой желанной
И в душах посеял подспудно
Тоску по обычному Чуду,
Тому, что не знает преград…

Софья Бондаренко, 15 лет

Попугай-путешественник

Моей сестре Лизе и попугаю Аркаше посвящается.

Ирина Иванникова

г. Рязань

Жил-был Аркаша. Жил у девочки Лизы, а был волнистым попугаем жёлтого окраса. Летом Лиза с родителями уехала на море, а попугая на целый месяц отдали соседке. Аркаша заскучал.

Соседка была доброй, но ворчливой старушкой. Питомцев дома у неё не было. Она с удовольствием подкармливала иногда бездомных кошек, но Аркаше внимания уделяла не много. Так бы и сидел бедный попугай весь месяц в клетке, если бы к старушке не пришёл однажды внук.

Шустрый востроглазый Пашка, окончивший недавно первый класс, моментально заприметил Аркашу.

– Ты кто? – радостно выпалил мальчишка, тыкнув пальцем в клетку.

– Ар-р-ркаша! – нараспев ответил попугай.

– Бабушка, бабушка! – захлопал в ладоши Пашка. – У тебя говорящий попугай! Я его заберу, ладно?

– А я и не против, – старушка подошла к внуку и погладила его по голове. – Это не птица, а поросёнок! Убирать за ним – одно наказание! Только соседский он, соловей этот!

– Аркаша – хор-р-роший! – с гордостью произнёс Аркаша любимую заученную фразу. Пусть знают, что он не поросёнок и уж тем более не соловей!

– Надо же, он нас понимает! – улыбнулась старушка.

А Пашка так громко засмеялся, что напугал Аркашу. «Надо было его в палец клюнуть!» – обиженно подумал попугай и решил больше не разговаривать. Совсем. До приезда Лизы.

Но Пашка вдруг спросил:

– Летать умеешь?

– Летать, летать! – эхом повторил Аркаша и замахал крыльями, разметая во все стороны просо и овёс из кормушки.

– Ну вот, опять перья и шелуха по всей квартире! – всплеснула руками старушка и направилась в кладовку за пылесосом.

Пашка, недолго думая, открыл дверцу клетки. Аркаша опрометью выскочил наружу и в долгожданном полёте закружился по комнате.

– Лови его, негодника! – потрясая в воздухе длинной трубкой пылесоса, заверещала старушка. – На кухне форточка открыта!

– Фор-р-точка, фор-р-точка! – передразнил Аркаша и взял курс на кухню. Он почувствовал дуновение тёплого уличного ветерка и услышал беззаботный щебет вольных птиц. Последним препятствием для беглеца были тюлевые занавески, которые раздувались, как парус на мачте корабля. Аркаша повис на тюле и, быстро перебирая лапами, стал карабкаться наверх. «Парус» держался на крючках, между которыми были волнообразные лазейки. Дома Аркаша любил качаться в этих прогибах занавесок, воображая себя в гамаке. Но сейчас лазейки-гамаки открывали ему путь на улицу. Единственный путь спасения от унылого заточения в клетке!

– Держи его, Пашка! – услышал вдогонку попугай.

– Пр-р-ривет! – прочирикал напоследок Аркаша, оттолкнулся от «гамака» и был таков.

От яркого солнышка и буйства зелени сразу закружилась голова. Попугай спланировал на растущую у дома яблоню, чтобы перевести дух. Не прошло и минуты, как внизу зазвенел Пашкин голос:

– Вот он, бабушка!

Мальчишка решительно сжимал в руках сачок. Дворовая ребятня, привлечённая Пашкиными криками, шумно стягивалась к яблоне. Один бойкий мальчуган, выхватив у Пашки сачок, полез на дерево. Аркаша выжидательно притих, и когда воздушный купол из мелкой сетки уже навис над ним, попугай нырнул с ветки вниз. Широко расправив крылья, он пролетел над головами негодующих ребят и устремился вверх, к последнему этажу высотного дома.