Читаем Новые стансы к Августе полностью

Новые стансы к Августе

Иосиф Александрович Бродский , Иосиф Бродский

Шесть лет спустя

Так долго вместе прожили, что вновьвторое января пришлось на вторник,что удивленно поднятая бровь,как со стекла автомобиля — дворник,с лица сгоняла смутную печаль,незамутненной оставляя даль.Так долго вместе прожили, что снегколь выпадет, то думалось — навеки,что, дабы не зажмуривать ей век,я прикрывал ладонью их, и веки,не веря, что их пробуют спасти,метались там, как бабочки в горсти.Так чужды были всякой новизне,что тесные объятия во снебесчестили любой психоанализ;что губы, припадавшие к плечу,с моими, задувавшими свечу,не видя дел иных, соединялись.Так долго вместе прожили, что розсемейство на обшарпанных обояхсменилось целой рощею берез,и деньги появились у обоих,и тридцать дней над морем, языкат,грозил пожаром Турции закат.Так долго вместе прожили без книг,без мебели, без утвари, на старомдиванчике, что — прежде чем возник —был треугольник перпендикуляром,восставленным знакомыми стоймянад слившимися точками двумя.Так долго вместе прожили мы с ней,что сделали из собственных тенеймы дверь себе — работаешь ли, спишь ли,но створки не распахивались врозь,и мы прошли их, видимо, насквозьи черным ходом в будущее вышли.

1968

«Раньше здесь щебетал щегол…»

Раньше здесь щебетал щеголв клетке. Скрипела дверь.Четко вплетался мужской глаголв шелест платья. Теперьпыльная капля на злом гвозде —лампочка Ильичальется на шашки паркета, гдепроизошла ничья.Знающий цену себе квадрат,видя вещей разброд,не оплакивает утрат;ровно наоборот:празднует прямоту угла,желтую рвань газет,мусор, будучи догола,до обоев раздет.Печка, в которой погас огонь;трещина по изразцу.Если быть точным, пространству воньнебытия к лицу.Сука здесь не возьмет следа.Только дверной проемзнает: двое, войдя сюда,вышли назад втроем.

1983

Стихи в апреле

В эту зиму с умая опять не сошел. А зимаглядь и кончилась. Шум ледоходаи зеленый покровразличаю. И, значит, здоров.С новым временем годапоздравляю себяи, зрачок о Фонтанку слепя,я дроблю себя на сто.Пятерней по лицупровожу. И в мозгу, как в лесу,оседание наста.Дотянув до седин,я смотрю, как буксир среди льдинпробирается к устью. Не нижепоминания злапревращенье бумаги в козлаотпущенья обид. Извини жеза возвышенный слог;не кончается время тревог,не кончаются зимы.В этом — суть перемен,в толчее, в перебранке Каменна пиру Мнемозины.

Апрель 1969