Новые страдания юного В.

…Обычно в театре думаешь: пусть меня развлекают, пусть мне что-нибудь изобразят. Но здесь мы все сопереживали, самим хотелось принять участие в происходящем… Затронуты многие важные проблемы жизни молодежи… Молодость всегда переживает период «бури и натиска»… Конечно, образ Эдгара сильно заострен, но что-то от его характера есть во многих других молодых людях… То, что делает Эдгар, конечно, не всегда правильно, но он действует, а каждому хочется действовать самому… У нас на стройке среди учеников нередко сталкиваешься со сходными проблемами, например, когда вручную приходится делать то, что гораздо лучше может сделать машина. Встречаются и сходные конфликты между мастерами и учениками. Но зато есть и такие люди, как Заремба, который понял Эдгара… Эдгар вызывает симпатию, несмотря на свои ошибки… Он еще не знает правильного пути, но он ищет. Гем и интересна эта пьеса, что она заставляет задуматься о многом…

…Да, характер и судьба Эдгара не типичны для современной молодежи ГДР, но разве мы не встречаем в жизни юношей и девушек с трудными характерами и нетипичными судьбами? И разве можем отмахнуться от них? На кого мы их тогда оставим? Кому отдадим?

И разве достаточно, говоря об Эдгаре, сказать только, что он «нетипичный» или даже «отрицательный»? Почему же мы тогда так сочувствуем ему? Может быть, потому, что он очень меняется и в конце своего короткого пути совсем не такой, как в начале?

Молодой строительный рабочий находит в Эдгаре немало отрицательных черт: «У нас на комбинате есть молодые люди, похожие на Эдгара… В конфликтной комиссии, в которой я состою, нам приходится разбираться с подобными случаями, а они иногда граничат с асоциальным поведением». Никто из молодых участников обсуждения не собирается подражать Эдгару, но каждый готов размышлять о нем, готов принять его в свою среду и протянуть руку помощи.

Молодым понравилось, как естественно слились в этой вещи темы любви и дружбы, созидательного труда в коллективе, освоения классического наследия. О наследии, как таковом, они, правда, не говорили, но единодушно признались, что им и их сверстникам и в голову бы не пришло прочитать или перечитать роман Гёте «Страдания молодого Вертера», если бы не Эдгар Вибо. Впрочем, о том, как часто люди с пиететом величают Гёте «князем всех поэтов» и как редко, чтобы не сказать никогда, не читают его, говорили и старшие участники дискуссии, а сам Пленцдорф на обсуждении в «Зинн унд форм» признался, что прочитал «Вертера», будучи уже совсем взрослым, причем читал первый раз почти с тем же чувством, что и Эдгар Вибо.

В том же номере «Нойе дойче литератур», где напечатана беседа с молодыми людьми, опубликована и статья главного редактора Вернера Нойберта, который куда более критически относится к произведению Пленцдорфа, но отмечает важность и остроту затронутых в нем проблем. Вот вывод, который завершает его большую полемическую статью: «Это бесспорно сигнал о реально существующей проблеме и изображение этой проблемы. Пусть один Эдгар Вибо по воле своего создателя умер, но он погиб лишь для того, чтобы обратить наше внимание, что еще многие Вибо живут! И наша задача — завоевать их для жизни в социалистическом обществе и ради него!»

Материалы обсуждения «Новых страданий юного В.», включая статьи и рецензии, уже превышают объем самого произведения.

Означает ли то, как много сказано и написано в ГДР по поводу сценария-пьесы-повести Пленцдорфа, что нам нечего к этому добавить?

Нет, кое-что, пожалуй, есть. Участники обсуждения вспоминали, что любимой книгой Эдгара был роман американского писателя Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Сославшись на него, автор смело обнажил прием, сам показал, что его влияние отразилось на языке и стиле повести. Но почти никто не вспомнил другую любимую книгу Эдгара — «Робинзона Крузо» Д. Дефо. Между тем, мне кажется, что эта принципиальная связь куда важнее, чем стилистическая близость к Сэлинджеру.

Современная робинзонада — героем и жертвой которой становится современный юноша — несет в себе все черты трагикомедии, одного из самых высоких и сложных жанров искусства. Почему же комедии? «Необитаемый остров» — заброшенный садовый участок посреди строящегося нового района большого современного города— герой повести Пленцдорфа отыскивает для себя сам. Не грозные людоеды нарушают его уединение, а звонкоголосые питомцы соседнего детского сада. Попугай и Библия были спутниками Робинзона. Магнитофон и «Вертер» — постоянные спутники Эдгара Вибо. Но когда он, уже окончательно поняв, что сохранять одиночество не только невозможно, но и не нужно, решает все-таки остаться на своем «необитаемом острове», покуда сам, в одиночку, втайне от своих новых друзей и товарищей не закончит свое «великое изобретение», — комедия робинзонады превращается в трагедию.