Новые территории

Ночь скрадывает всё вокруг своей темнотой, и не голубые колдовские светильники, а обычные факелы освещают место казни. Их вонючее пламя, родное каждому ириту с детства, бьётся в порывах ветра, создавая блики, тени, и всё это перемешивается в глазах, которым и нет необходимости куда-то смотреть и что-то видеть, кроме ненавистного тела, в которое так хочется впиться железом по самую рукоять…

В круг не допустили ни родителей, ни других посторонних, не входивших в клан Ящерицы, ни в качестве участников, ни в качестве зрителей. Даже новенькие воины остались в казармах. Это чисто клановая разборка. Из стариков членом клана Ящерицы был только Хатакр, но он сейчас командовал гарнизоном на Средней Башне. Удары наносятся со спины и казнённый не может видеть, кто сейчас наносит укол, зато прямо перед ним стоит и смотрит в лицо убитая.

Злая ирония судьбы… Девичья тонкая фигурка — первая скульптура, сделанная в Белом Городе, раньше времени не нашлось… Тело девушки залили глиной, получив две половинки формы, а потом в них, сложенные вместе, залили мелкую чистейшую белую глину. Конечно, что-то не сошлось, но это же делалось не для украшения… Глиняный слепок подкрашенными глазами глядит в рожу не отрываясь… Последнее, что может видеть убийца.

Ритуальный танец не просто способ умерщвления, скорее — попытка живых очистить свою совесть и получить прощение той, кого они не уберегли, клятва не допустить подобного. Движение по кругу не имеет никакого отношения к воинским уставным отношениям, это первобытное, почти неосмысленное дрыганье исходит из древности и сейчас впивается в самые глубокие слои подсознания, укрепляя в нём то, что и так уже стержнем торчит в каждой юной голове — корень принадлежности к одной стае, к одному клану.

Сколько слов было сказано на эту тему, но что — слова? Только шум. Слова нужны для понимания, то есть для мысленного сопоставления слуховых образов, а для проникновения в неосознанное нет прямых путей.

Удар! Шаг… Удар! Шаг… Двое бьют в вертикально подвешенный кожаный круг, завидуя тем, кто может работать кинжалом, повинуясь ударам сердец, они только бьют… Бесконечно долго тянется эта пытка мозга, пока, наконец, круг замирает… Теперь бьющим даётся почётное право обмазать труп жиром и поджечь. Это тоже старинный обряд, кажущийся колдовским, голое тело будет выделять внутренний жир и гореть несколько дней гигантской свечой, пока не превратится в пепел и груду костей.

Тёщино Гнездо со времён первого побоища впервые видит такую толпу иритов. Воины изредка спускались сюда, к склонам маленького цирка под озером, когда натягивали верёвки для спуска на крыльях, но место до сих пор считается гадким, духи хассанов, закопанных без положенного захоронения или сожжения витают где-то рядом, привязанные к телу.

Всё, обряд закончен. Цепочка факелов медленно поднимается по склону, не хватало ещё кому-нибудь в такой день сломать себе кости, а я ухожу в самом конце, кощунственно зажигая свой светильник. Мало ли кто мог остаться? Потерять сознание, например, или просто заснуть, устав от напряжения дня, плакать в истерике в сторонке, не замечая, что все ушли… Я должен проверить поляну…

Ужасная ночь… С какой радостью мы подходили к городу и какой чёрной и удушающе безысходной оказалась толпа на площади, один её вид яснее ясного выражал непонятное нам всем горе и улыбки сползали с лиц как праздничная раскраска под дождём…

Но действительность оказалась страшнее любых предположений. Нелепая смерть девочки, дежурившей в пункте связи, своим телом закрывшей проход к секретам, заставляла мозги ребят перестраиваться от игры к войне. Игра шла на уровне слов о необходимости выполнения правил, а война пришла с наглой рожей и кинжалом.

Рожа была допрошена здесь же, перед всеми и поняв, что ей не жить, вдруг перестала орать и скулить и достаточно внятно сообщила, что был ещё один гадёныш, который успел удрать, предположительно, на юг, по тракту. На мой вопрос: «принц Легорет?» утвердительно кивнул головой… Силён наследник! И отца чуть не погубил, и даже тут напакостил…

Время было упущено. Три дня нас ждали и за это время второй мог уйти далеко, причём, неизвестно, куда… Зато вернулись все дальние группы. На границе нарушений пока что не было и мы решили закончить то, что уже начали до нашего прихода, было просто глупо что-то менять, барабан готов, натянут, скульптура — слегка обожжена и раскрашена. А ещё склёпан крест с двумя вертикальными стойками, к которому и привязали убийцу.

Я приказал выпустить иллирийцев, прослуживших с нами больше года и попавших под подозрение только в запальчивости… Трудно было убедить родителей ребят не ходить на церемонию… На всякий случай я в начале тропы поставил защиту в несколько слоёв…

Никого на поляне нет. Проверив цирк, поднимаюсь туда, где последние факелы уходят за перегиб и ставлю заново слои защиты на тропе… Незачем здесь ходить, нечего смотреть… Но тени горожан в темноте стоят, наверно обиженные, поэтому я и здесь зажигаю светильник и последний слой защиты делаю видимым…