Новые территории

— Если твой может сам приходить и победить Архаика, то поздно бояться, кларон… Надо или верить твой или драться насмерть… Мой не знать почему он верить? Я скажу, твой проводить… А ты помнить, что это место главный тайна мой жизнь, да?

— Я знаю, что такое тайна, Старший… Не буду обещать, но постараюсь завтра прийти…спасибо за еду… Суслик был вкусный очень…

— Это не суслик, кларон… Это лягушка и немного змея…

— Только сестре не говори этого, Старший… Удачи тебе…

По хриплому указанию вождя, Дикарь повёл летунов в расщелину, висящую почти над пропастью, откуда они попали в пещерный ход, местами пробитый руками каменотёса, гора изнутри оказалась изрытой дырами разных размеров. Узкие трещины переходили в сталактитовые залы, характерными змеями вились, как кишки, проходы, сделанные водой, наверно их имел в виду вождь, когда говорил, что здесь можно и утонуть…

Вершиной феерии оказался ледник, застывший внутри скального монолита, из которого на путников смотрело жуткое чудовище, страшное только тем, что преломления света и блики факела придавали угрожающий вид обычному барану с двумя огромными спиральными рогами, висел он наклонившись, как бы в полёте и не каждый прохожий решился бы протиснуться в узком пространстве…

Фарис-Та тихо ойкала в таких местах, а Мишке было завидно её первозданному ощущению новизны в необычном месте, сам он больше смотрел, куда ставить ноги, чтобы не свалиться кубарем и не шмякнуться мешком… Так же неожиданно, как вошла, пещерная дорога выскочила из темноты своей внутренности на ослепительно сияющий обрыв почти у самой поверхности долины. Небольшая площадка как балкон была обложена бруствером из камней, удобным для швыряния в голову противника и одновременно служила защитой от стрел снизу.

Оставалось преодолеть не больше десяти ростов ирита и Дикарь начал разматывать верёвку для спуска, но колдун не дал ему этого делать, пожал руку, обнял свою необыкновенную сестру и плавно перелетел вниз… Он не стал искать замаскированную тропинку, а перелетал над самой поверхностью некрутого склона почти касаясь ногами кустов, густо украшенных цветами, похожий на горбуна из сказки, укравшего принцессу, из-за своего рюкзака с двумя лётными костюмами.

Не желая быть обнаруженным раньше времени, Мишка не стал искать войско, зато выбрал в складке изгибов хребта удобную каменистую площадку для высадки, которую также зарисовала Фарис-Та. Теперь можно было выходить к Архаику для переговоров.

СЕРЫЕ ПТИЦЫ (Мроган)

Совещались до темноты в лагере пленных. Мои предложения были просты: пройти в юрту, отдать мешок с монетами, откуп, причём, именно медными, чтобы он выглядел весомее, потом упрекнуть Архаика в неточном выполнении договора, высказать ему недоверие и предложить выделить конвой, потом самому или с тем, кому он доверяет, пойти и выкупить первую сотню. Пленных предварительно перегнать через Дверь на выбранную сегодня площадку с десятком часовых, на склоне спрятать еще десяток лучников, причём заранее, чтобы рабы этого не знали. Всех своих снабдить лётными камнями для авральной ситуации. В случае обострения — напасть на сопровождение, стрелять, душить, или, как вариант, связать и увеличить свой бакшиш. Или удрать ве'рхом…

Тихо тлел костёрик, на колдовских скамьях у палатки сидели Пашка, Клер, отец, Хатакр, вот и вся моя гвардия, точнее, воинский штаб. Дома они сидеть отказались, предпочитая свежий весенний воздух и отсутствие лишних ушей… Пашка, доказывая свою точку зрения, бил кулаком по невидимому врагу, он считал, что торговля — это глупость и, раз уж мы ввязались в открытое нападение, надо дело доделывать… Как с крутизны, если уж побежал, то до конца, нечего тормозить. Клер с ним соглашался. Отец плёл несуразицу типа лобовой атаки. Хатакр, всю жизнь проживший в условиях тонкой приграничной политики, наоборот, предлагал деньги Аламан-Сар-Пашу отдать, раз уж обещано, а пленных оставить и продавать поштучно так, как мы делали раньше, объявив об этом родственникам через торговцев. Всё равно же доход, а риска меньше.

Я опасался, что в Дверь трудно будет протиснуть сотню пленных, не умеющих, да и вовсе не желающих протискиваться. Чем чреваты резкие движения около тонкой пространственной мембраны? Не знаю. Может, ноги оторвёт, а может и похуже что-нибудь… Не проводить же эксперименты для выяснения… А ещё было большое подозрение, почти уверенность в том, что нам подготовлена ловушка, в которую я охотно сую голову. Слишком уж легко и быстро согласился командующий… Но, с другой стороны, как мог архаик знать, что однажды утром я свалюсь к нему в юрту? Или это такая тонкая импровизация?