Новые центурионы

– И что он свистнул? – окликнул он незнакомого полицейского, явно из числа салаг.

– Религиозную статуэтку, сэр, – ответил молодой, вероятно полагая, что они с Блэкберном стоят этого «сэр», если уж вырядились в гражданское. По крайней мере, довольно подумал Серж, мой сонный напарник открыл глаза. А что касается новобранцев, так нет ничего отвратительнее, чем разрушать их иллюзии слишком быстро.

Он выехал на Сото и принялся скользить взглядом в разные стороны. Потом повернул на восток к Первой и севернее на Мэттьюз и тут увидел субъекта в красной водолазке, который направлялся к центру города. Описание свидетельница дала замечательное, только вот позабыла самую малость – сказать, что он вдрызг пьян.

– Идет, – сказал Серж.

– Кто?

– Подозреваемый четыре-восемьдесят-четыре из «религиозного» магазинчика. Он и есть. Погляди.

– Ага, должно быть, он, – сказал Блэкберн, освещая покачивающуюся фигуру фонарем. Пьяница закрыл лицо руками.

Серж притормозил в нескольких футах от него, и оба полицейских вышли из машины.

– Где статуэтка? – спросил Блэкберн.

– У меня ничего нету, сэр, – сказал обрюзгший тип со слезящимися глазами. Сотни пинт выпитого вина превратили красный свитер в лиловый.

– Я этого парня знаю, – сказал Блэкберн. – Ну-ка, ну-ка... Эдди... Эдди – как там тебя?

– Эдуардо Онофре Эскуэр, – ответил человек, рискованно покачнувшись. – Пдипп... припоминаю вас, сэр. Уж столько раз вы вязали меня за пьянки.

– Точно. Испокон веков Эдди был почетным алкоголиком Бруклин-авеню. Где же ты пропадал, Эдди?

– В последний раз загудел в тюй... в тюрьму на целый год. В нашей сидел, в окружной.

– Год? За пьянство?

– Кабы за пьянки!.. Мелкое воровство, сэр. Позаимствовал две пары дамских чулочек, чтобы обменять на бутылек.

– И сейчас промышляешь той же чертовщиной, – сказал Блэкберн с укоризной. – Тебе известно, что даже мелкая кража, совершенная вторично, превращает тебя в рецидивиста. На сей раз пойдешь совсем по другой статье.

– Прошу вас, сэр, – захныкал Эдди. – Не вяжите меня, а лучше отпустите.

– Полезай-ка, Эдди, в машину, – сказал Серж. – Покажешь, где ты ее швырнул.

– Пожалуйста, не вяжите меня, – повторил Эдди, когда Серж завел мотор и направился на восток по Мичиган-стрит.

– Куда держим путь, Эдди? – спросил он.

– Не бросал я ее, сэр. Когда разглядел, что это такое, просто поставил перед Божьей церковью.

Осветив фонариком ступени серого строения на Брид-стрит, Блэкберн выхватил из темноты белую мантию и черный капюшон над черным лицом Блаженного Мартина де Порреса.

– Как увидал, кто он такой есть, сразу же и поставил на ступеньки церкви.

– Никакая она не церковь, – сказал Блэкберн. – Это синагога.

– Да кто б ни была, там вон и поставил, чтоб священник, значит, нашел, – пояснил Эдди. – Прошу вас, сэр, не надо меня вязать. Ей-Богу, сейчас же прямиком пойду в свою каморку, если вы, понятно, дадите мне такую возможность. Подсобите мне, сэр, и я больше никогда не стану воровать.

Клянусь своей мамашей.

– Что скажешь, напарник? – спросил Серж, ухмыляясь.

– Да ну его к дьяволу. Наше дело – подростки, верно? – спросил Блэкберн. – А Эдди что-то не очень похож на подростка.

– Отправляйся домой, Эдди, – сказал Серж, потянувшись через сиденье и отперев заднюю дверцу.

– Премного благодарен, сэр, – сказал Эдди. – Спасибо вам. Я пошел.

Он споткнулся о бордюр, но удержался на ногах, выпрямился и пошел, шатаясь, по тротуару. Серж подобрал со ступенек синагоги статуэтку.

– Благодарю вас, сэр, – крикнул Эдди через плечо. – Я и знать не знал, что беру. Как перед Богом клянусь, святого бы красть не стал.

– Перекусить не желаешь? – спросил Блэкберн после того, как они вернули черного Мартина в магазин, объяснив владельцу, что нашли его в целости и сохранности на тротуаре в двух кварталах отсюда и что, возможно, вор попался совестливый, потому толком и не сумел украсть Мартина де Порреса.

Хозяин сказал:

– Quizds, quizas. Quie'n sabe? <Может быть, может быть. Кто знает?

(исп.)> Мы любим думать, что и у вора есть душа.

Блэкберн предложил старику сигарету и сказал:

– Верить, что и среди них есть приличные ребята, – это наш долг, правильно я понимаю, сеньор? Юнцам вроде моих здешних companeros <приятели (исп.)> – тем ничего не нужно, плевать на все. Но когда они немного повзрослеют, ну вот как мы с вами, тут-то им и нужна хоть какая вера, совсем немного, а?

Старик кивнул, сделал затяжку и произнес:

– Истинная правда, сеньор.

– Ты как, созрел для жратвы? – спросил Серж у Блэкберна.

Минуту тот молчал, потом сказал:

– Серж, подбросишь меня до участка?

– Чего ради?

– Хочу позвонить. А ты, как поешь, заедешь за мной.

Какого хрена теперь делать? – размышлял Серж. У этого парня столько личных проблем, сколько не набиралось ни у одного напарника из тех, с кем он прежде работал.

– Думаю позвонить своей жене, – сказал Блэкберн.

– Разве вы не в разводе? – спросил Серж и тут же пожалел об этом: с таких вот невинных на первый взгляд вопросов и начинаются мрачные исповеди о супружеских тайнах.