Новые центурионы

Стараясь потянуть время, Рой нервно теребил в руках бумажное полотенце.

Подобраться к окну и подать сигнал не удавалось.

Наконец Кожаный поднял на него глаза.

– Не сейчас, светлячок, пока что мне не до тебя, – сказал он, плотоядно оглядев Роя. – Встретимся позже. Черкни мне номер своего телефона.

– Да пошел ты!.. – ответил Рой, рассвирепев и на секунду позабыв об окне.

– Ах, ты к тому же еще и храбрец? Это мне по душе, – сказал Кожаный и подбоченился. Он оказался здоровее, чем можно было ожидать. «Легче перепрыгнуть, чем обойти», – подумал Рой. – Может, в конце концов у тебя, светлячок, и получится меня раззадорить, – усмехнулся тот похотливо.

– Лучше не прикасайся ко мне, – предупредил Рой, но садист, выпятив грудь колесом, уже двинулся вперед, отвязывая на ходу цепь.

И тут, в этот миг, Рой впервые в жизни познал, что такое страх, настоящий, всепоглощающий, губительный страх, мгновенно уничтоживший всю его силу и мужество, пронзивший насквозь и парализовавший его. Он был охвачен паникой и так до конца и не понял, как это он умудрился спастись.

Но позже узнал, что, едва только цепь раскрутилась и скользнула с кулака, он лягнул нападавшего, Кожаный издал вопль и свалился на пол, держась одной рукой за пах, а второй успев-таки обхватить ногу Роя, и, пока тот отчаянно вырывался, лицо с бакенбардами метнулось к его лодыжке. Рой почувствовал, как чужие зубы вонзились ему в икру, но тут же дернулся и освободился. Услышал, как что-то рвется, и увидел во рту под усами клок своих штанов. Перепрыгнув через лежащее тело, кинулся к ячейкам туалетов, в каком-то диком исступлении думая о том, что крик слыхали и остальные кожаные куртки. Он швырнул в стекло металлическую мусорную корзину, выпрыгнул из окна, пролетел пять футов до бетонной дорожки и был пойман резким лучом света.

– Ты и есть тот самый агент, которого мы дожидаемся? – шепотом спросил полицейский, одетый по всей форме.

– Да, пошли же, – сказал Рой и побежал к парадному входу «Пещеры», там он увидел дюжину приближавшихся синих мундиров. К двери бара с визгом подкатила машина полиции нравов. Ступив на землю, Гэнт и Ранатти взяли свой «ключ» и ударили им по двойным дверям «Пещеры». Рой, волоча ноги, пересек тротуар и уселся на крыло автомобиля, чувствуя в горле рвотный комок.

Он отступил подальше от входа, решив, что слишком слаб сейчас, чтобы возвращаться в гадкий, вонючий, полный миазмов притон. Дверь наконец сорвалась с петель, и подъехавшая полицейская машина затормозила у самого входа, выгрузив полтора десятка синих мундиров. Сейчас меня стошнит, думал Рой, задыхаясь от стука бешеного молотка в груди и следя за тем, как внушительный полицейский клин врезается в проем зияющего отверстия и быстро исчезает в «Пещере», а потом оттуда начинает литься новый поток – скорченных, извивающихся, бегущих, вышвырнутых за шкирку посетителей.

Пьяных, освидетельствованных двумя опытными полицейскими в черных перчатках, кинули в «вагончик». Остальных попросту растолкали в разные стороны, и Рой, приложив носовой платок к губам, наблюдал, как рассыпались они по улице – теперь, когда погасли огни над входом и потухли кричащие краски, когда страх выветрил дух фривольности, люди превратились в безликие, серые, мутные пятна. Рой стал гадать, когда же иссякнет это движение, но и пять минут спустя поток из бара, шумный и потный, не перестал стекать на улицу. Рой подумал, что смог бы учуять их всех по запаху. Достигнув тротуара, те, кого никто не собирался ни задерживать, ни регистрировать, мгновенно разбегались без оглядки. Вскоре он увидал двух полицейских, помогавших Кожаному, по-прежнему державшемуся за пах, выйти на улицу. Рой хотел было им сказать, чтобы не отпускали этого типа, да только его и без того посадили в фургон, и Рой смолчал. С болезненной завороженностью он продолжал следить за тем, что делается на улице, до тех пор пока все не успокоилось и неровный синий клин полицейских не выполз из разинутой пасти «Пещеры». Фургон тронул с места, а Ранатти и Симеоне, взяв под стражу хозяина притона и двух барменш, наглухо забили гвоздями сломанную дверь и навесили сверху замок.

– В чем дело, малыш? – спросил Гэнт, подойдя к Рою, все так же державшему у губ носовой платок.

– Немного повздорил там, внутри.

– Правда? – Гэнт положил ему руки на плечи.

– Тошнит, – сказал Рой.

– Ты не ранен? – спросил Гэнт, внимательно вглядываясь в его лицо широко открытыми глазами.

– Только тошнит, – сказал Рой, мотая головой. – Я просто видел, как во вселенскую задницу впивается голубая клизма.

– Вот как? Что ж, привыкай, малыш, – сказал Гэнт. – Скоро все, чего ты тут насмотрелся, станет законным.

– Давайте-ка сматываться отсюда, – окликнул их Симеоне из-за баранки автомобиля, кивая на медленно ползущую желтую поливальную машину, осторожно крадущуюся по Мэйн-стрит. Рой и Гэнт протиснулись в салон, где уже сидели арестованные и Симеоне с Ранатти.