Новые центурионы

— Может, удастся подловить кого-нибудь с щепоткой марихуаны или еще кого, — сказал Дьюгэн, спрыгивая с подножки, пока Рой сонно таращился на толчею негров, распивающих в припаркованных автомобилях, играющих в кости за стеной винного магазина, стоящих, сидящих — откинувшись на спинки отслуживших свое стульев, или на ящиках из-под молока, или на капотах и бамперах старых машин, которым, похоже, в Уоттсе нет счету на любом пустыре или спортивной площадке. Сквозь темень он разглядел здесь и несколько женщин и подивился тому, что может привлекать их на таких вот заброшенных пятачках, обложенных со всех сторон булыжником да битым стеклом. Но потом вспомнил, каково это — находиться в их домах, и догадался, что, пожалуй, запашок на улице все ж таки лучше, несмотря на то что и тут он не сладок: на пустырях всегда полно голодных бродячих собак, полно их дерьма, и людского дерьма полно тоже, и полно алкоголиков и алкоголичек, а значит, полно и запахов, которые носят они с собой все равно как собственную тень. Рой осторожно прошел к тыльной части фургона, откинул стальной засов и распахнул двойные двери. Отступив назад, он пошатнулся, чем остался очень недоволен. Надо за этим последить, подумал он, и тут его осенила мысль о пьяном полицейском, заполняющем пьянчужками «пьяный фургон». Он хихикнул, потом хихикнул еще, а потом ему понадобилось усесться в фургон, чтобы спустя несколько минут умерить наконец свое веселье.

Арестовали трех алкашей. Один из них, тряпичник, валялся у стены за тремя переполненными мусорными контейнерами и чуть не остался незамеченным. В костлявой руке он держал полуобглоданное коричневое яблоко, но двигаться был не в силах, так что пришлось волочить его до самого фургона, а после закидывать в кузов: он рухнул с чавкающим сочным звуком. Другие пьяницы, расположившись на скамейках по бортам, казалось, даже не замечали вонючего похрапывающего свертка у своих ног.

Пропатрулировав по Сто третьей, выехали на Уилмингтоновскую. Не прошло и получаса, как фургон был набит до отказа шестнадцатью мужичками, в каждой из дежурных машин их сидело не меньше трех. Беттертон помахал Рою рукой и устремился к Портовому шоссе, спеша в деловую часть города и предоставив фургончику медленно громыхать и, позвякивая, катиться дальше в полном одиночестве.

— Должно быть, там сзади не очень-то им удобно, — сказал Дьюгэн, — наверно, мне следует ехать еще медленнее.

— Они упились до полного бесчувствия, — ответил Рой, и эта мысль показалась ему весьма занятной. — Не сворачивай на шоссе, — сказал он. — Лучше поедем в объезд. Но сначала заскочим на Хуверовскую.

— Зачем?

— Хочу звякнуть в участок.

— Можем мимо него проехать, Рой, — сказал Дьюгэн.

— Я хочу позвонить. Нет смысла туда заезжать. Это не по пути.

— Да ведь твоя любимая будка нам тоже не по пути. По-моему, ты можешь воспользоваться и любой другой.

— Пожалуйста, делай, как я сказал, — медленно произнес Рой. — Я всегда пользуюсь одной и той же телефонной будкой.

— Кажется, я догадываюсь почему. Не такой уж я остолоп. Не поеду я к той будке.

— Делай, как я сказал, черт тебя дери!

— Ну хорошо, только не желаю я больше с тобой работать. Я боюсь с тобой работать, Рой.

— Вот и прекрасно. Завтра же сходи и скажи Шуманну, что мы с тобой не сошлись характерами. А хочешь, я ему скажу. Или скажи ему сам что хочешь.

— Истинной причины я не назову, можешь не беспокоиться. Я не доносчик.

— Истинная причина? А что, дьявол тебя возьми, это такое? Если тебе вдруг удалось это вычислить, поделись сперва со мной, Шуманн потерпит.

Пока Дьюгэн покорно вел фургон по указанному адресу, Рой сидел в полном молчании. Когда они остановились на обычном месте, он подошел к будке, попытался всунуть в замок ключи от машины, потом — ключ от квартиры, и только затем настала очередь ключа от телефонной будки. Это показалось ему очень забавным и восстановило его доброе настроение. Он отпер дверцу и пил, не отрываясь от горлышка, пока не проглотил последнюю каплю. Потом швырнул бутылку через изгородь, как и поступал всякий раз, сделав «последний вечерний звонок». Возвращаясь к машине, он громко расхохотался, представив себе, что думает хозяин дома, обнаруживая каждое утро в цветочной клумбе пустые бутылки.

— На Центральную авеню, — распорядился Рой. — Хочу проехаться по Ньютон-стрит и поглядеть, не встречу ли там знакомых ребят.

Язык у него уже слегка заплетался. Но до сих пор с ним не случалось никаких эксцессов. Он всегда был очень осторожен. Сунув в рот три свежие резинки, он закурил. Дьюгэн вел машину и не говорил ни слова.

— Работать в этом округе было просто здорово, — сказал Рой, глядя на сотни негров, торчавших на улицах даже в столь поздний час. — Никто никогда не уходит домой с Ньютон-стрит. В пять утра на ней полным-полно народа. Я здесь многое понял. Был у меня напарник, звали его Уайти Дункан.