Новые возможности

В общем, отношения были устоявшиеся к полному удовольствию всех сторон. Но тут Штерн откуда-то узнал, что стоимость провозимых товаров часто бывает намного выше, чем заявляет купец. То есть она и должна быть выше, иначе с чего было бы мзду брать, но не настолько же! Получается, что купец на этом выигрывает намного больше таможенников. А тем еще с начальством делиться надо. Несправедливо выходит. В общем, с появлением на посту практиканта начался активный пересмотр негласного соглашения с купцами.

«Замечательно! – подумал Петя. – А мне-то что с этого? Зарезать уже пытались. А вот про награды пока ничего не слышно».

Впрочем, на таможне он только третий день, и выводы делать рано. Хотя то, что условия не были обговорены заранее, дурной знак. Похоже, опять заботиться о себе придется самому.

Штерн и остальные таможенники, усталые и злые, мало того что никого не поймали и ничего не нашли, так еще и с жандармами поцапались. Отказались те до ночи ждать. Сейчас как раз смена у портовых рабочих заканчивается, они по домам идут. А которые по крысиным ходам – что-нибудь домой несут. И что же – всех в каталажку? Так завтра порт встанет. И даже бунт случиться может. Хотя, скорее, никого задержать не удастся, а вот бока жандармам намнут с высокой вероятностью. Портовые грузчики – народ простой. Помахаться любят.

Петя слушал возмущенные жалобы Генриха Абелевича и про себя улыбался. Вроде сам в пролете, про премию за вчерашнее сейчас спрашивать совсем неподходящий момент. Но почему-то русского человека всегда радует, когда его начальника мордой об стол прикладывают. Нет у него в душе чинопочитания. Если, конечно, собственной физиономии при этом ничего не угрожает.

– Представляете, он еще и недоволен! – Под «он» подразумевался капитан жандармов Ставрахи. – Людей от службы отвлек понапрасну! Можно подумать, что это таможня должна норы контрабандистов отслеживать, а не его служба.

Тут взгляд Штерна сконцентрировался на Пете и обрел какой-то нехороший прищур, так что сразу захотелось оказаться отсюда подальше. В общем, стало ясно, что ждет его новое и не слишком приятное задание.

– В вашей характеристике, Петр Григорьевич, написано, что эманации жизни вы и под землей видеть способны. Как глубоко?

Петя мысленно выругался. Нет, точно у Левашова с местными какие-то дела имеются. Зачем было такие подробности про него рассказывать? Самое скверное – неизвестно, что майор там написал. Зря он конверт в дороге не распечатал, просто не предполагал, что про него столько всякого написать могут.

Так что придется правду говорить, и плевать, что там написано. Тем более непонятно, чем все это для него обернуться может.

– От грунта зависит, Генрих Абелевич. И от интенсивности фона жизни. Ткань вроде той, что мы давеча задержали, метра за два-три через здешний песчаник определить должен. Людей, наверное, тоже. Больше – только если повезет.

– Маловато, конечно, но вариантов нет. Вы тут с Голубовским сегодня прохлаждались. Теперь давайте проверяйте «крысиные норы». Даю на это два дня. И постарайтесь, чтобы вам повезло, как вы выразились.

Петя слегка растерялся от такого заявления, но Миша подхватил его под руки и со словами: «Ну, мы пошли», – срочно вывел Птахина за пределы поста.

– Не надо с Генрихом спорить, – пояснил он, – все равно ничего не добьешься, а так он нас с работы пораньше отпустил.

Получив общее задание, молодой таможенник перешел на «ты».

– То есть мы проверять ходы сегодня не пойдем?

– Зачем? Завтра там немного помелькаем, чтобы никто не донес, что мы бездельничаем. Или ты всерьез рассчитываешь что-нибудь найти?

Петя задумался. На что он рассчитывает? Или хотя бы надеется?

А надеется он найти источник дополнительного заработка. Желательно достойного. Не жалкую лишнюю двадцатку в месяц, которую к тому же за жилье отдавать придется, а чтобы не хуже, чем на прошлой практике. Так что пресечь пронос ценных товаров мимо поста таможни для него не просто желательное действие, а необходимость. Вот дальше – возможны варианты, а это – обязательный первый шаг.

Сообщать об этом Голубовскому не стал, а пошел вместе с ним обедать к Ольге Левановне. Все равно в первый раз под землю желательно идти с провожатым.

Следующим утром они отправились обследовать тоннели. К Петиному удивлению, идти в город через таможенный пост не стали, а буквально через два дома от того, где они жили, не спрашивая у хозяев разрешения (впрочем, никто на глаза им и не попался), вошли в покосившийся сарай в углу участка. Часть сарая была отгорожена дощатым щитом в рост человека. Так вот за ним, ничем больше не прикрытая, оказалась вырубленная в полу из ракушечника лестница, ведущая куда-то вниз.

– Сейчас тут никого нет, – сообщил Миша, – а вот вечером, когда народ с работы возвращается, здесь не протолкнуться.

Очень похоже на правду. По крайней мере, на ступенях заметны следы неоднократного ремонта. Все-таки ракушечник – камень довольно мягкий, под подошвами стачивается гораздо быстрее гранита или чугуна.