Новые возможности

Впрочем, ворчал он, скорее, от пережитого напряжения, в действительности флотские заморочки его не слишком раздражали. Неудобно, но особо не мешает. Служить всю жизнь на флоте он не собирается. Не его это. Под ногами надо твердую почву иметь, а не качающуюся палубу. К тому же изоляция от мира – не для него. Нет, в принципе Птахин легко переносил одиночество, и быть душою общества не стремился, но какое же одиночество на корабле, где вместе с тобой заперто полтысячи людей, причем все мужского пола? Хорошо что практики осталось меньше двух месяцев. А может, и раньше в порт вернутся. Вроде кто-то из офицеров говорил, что запасов для автономного плавания у них всего на месяц.

К капитану его, как ни странно, вызвали. Одного. После того, как Фонтобин на свой корабль отбыл. Куда делся Пален, он не понял. По крайней мере, поговорить к бывшему соученику после приема у начальства тот не подошел. Направился отсыпаться? Или улетел проверить, как там дела с подорванным крейсером обстоят? И то и другое могло быть.

Макаров сидел в своей каюте, уткнувшись в какие-то бумаги. На Петин приход (и доклад) никак не отреагировал, хотя сам его вызвал. Не гнал, но и сесть не предложил. Дескать, стой и смотри, какой капитан занятой человек, и цени, что он на тебя свое время тратит. На самом деле стандартный прием почти любого начальника. Действует только на новичков или совсем уж наивных подчиненных. Птахин в принципе как раз и был новичком, но не был наивным. И начальником своим Макарова считал разве что временным. Так что уважения в глазах кадета командир эскадры только потерял. Немного. Так как спешить с выводами при общении с вышестоящими чинами никогда не следует. И уж тем более показывать им это.

Наконец капитан оторвал взгляд от бумаг и перевел его на Петю:

– Вы, Петр Григорьевич, насколько я знаю, человек сугубо сухопутный. Поэтому любопытно послушать, как вы оцениваете проведенную операцию.

– Как хорошо спланированную руководством флота и успешно проведенную диверсию.

– Не диверсию, Петр Григорьевич, а оперативно-тактическое мероприятие в рамках выполнения задачи блокировки порта города Томы. Но в целом я рад, что вы правильно расставили акценты, подчеркнув особую роль планирования. Надеюсь, вы найдете возможность объяснить это своему товарищу по академии, который данный этап работы почему-то недооценивает. По крайней мере, у меня сложилось такое впечатление в ходе нашей беседы. Я понимаю, каждому хочется в частной беседе представить себя героем, но в силу известных вам обстоятельств иная частная беседа может иметь бо́льшие последствия, чем официальный рапорт.

А Макаров-то, оказывается, дипломат! Эк завернул.

– Насколько я понимаю, Виктор Пален не уверен, что за вчерашние подвиги получит какую-либо награду. Притом что его вклад в успех операции был определяющим. Он и разведку провел, и минный катер туманом укрыл, и мины под крейсер своими руками и магией направил. В полной мере проявил смекалку и мужество, а также показал, что не зря учился в академии. Без него наша группа, скорее всего, не вернулась бы.

– Все отличившиеся будут представлены к награде, ему не о чем беспокоиться.

– Тут, возможно, еще и дух соперничества замешан. Все-таки он – лучший выпускник академии этого года, а у меня, третьекурсника, еще с прошлой практики есть солдатский Георгий и Анна четвертой степени. В боях с чжурчжэньскими диверсантами поучаствовать пришлось. Но там две группы по десятку человек были, а тут – целый крейсер. Так что надеется Пален если не на Владимира, то хотя бы на Анну или Станислава третьей степени с мечами. А для них выслуга лет нужна, да вы знаете. Можно, конечно, за выдающийся подвиг и без очереди получить, но он боится, что батюшка его не пропустит. Чтобы в оказании протекции не обвинили. Вот и нервничает. Но, согласитесь, его действия должны же быть достойно отмечены.

Капитан задумался. Всерьез задумался.

– Н-да, ситуация… – произнес он чуть ли не через пять минут молчания, в течение которых Птахин все так и ждал стоя, стараясь не особенно переминаться с ноги на ногу.

– А вы, стало быть, прошлогоднюю практику на Дальнем Востоке проходили…

Вроде это не было вопросом, но застоявшийся Петя подал реплику:

– Да, ваше высокоблагородие. В Ханке.

– В Дальнем бывать доводилось?

– Да, ваше высокоблагородие. Там и ордена свои получил.

– В тамошнем флоте… впрочем, не важно. Награды свои вы год назад получили. А где Виктор Пален практики проходил, не знаете? Надо будет в личном деле посмотреть. Ладно, идите, я вас больше не задерживаю.

Просто так уйти? А о своих подвигах напомнить?

– Не просветите, ваше высокоблагородие, как там дела с ранеными с «Гридня» обстоят? Я их как мог на ходу заштопал, но сами понимаете – все в горячке происходило. Сюда в лазарет их вроде не доставляли?

– Думаю, все с ними нормально. Но хорошо, что напомнили. Надо с Фонтобина письменный рапорт получить.

Не дожидаясь, пока его повторно погонят прочь, Птахин быстро поблагодарил за сведения и столь же быстро вышел.

Виктор вернулся где-то через час.