Новые времена

Даниэль Клугер Новые времена (Записки здравомыслящего)

9 сентября

Погода вполне приличная для ранней осени. Переменная облачность, периодически накрапывает мелкий дождь. Слабый ветер – три метра в секунду. Температура – двенадцать градусов по Цельсию. Влажность обычная.

Перелистал сегодня старый дневник, испытывая смешанные чувства. Порядок и уверенность… Когда я думаю о том, что всего лишь два года назад закончил дневниковые записи этими словами, не знаю – плакать мне или смеяться. «Порядок и уверенность». Господи, Боже мой! Именно это, как мне начинает казаться, в обществе нашем суть состояние недостижимое. Нет в мире силы, способной, наконец-то, принести успокоение в умы и сердца. Я отнюдь не настроен философствовать в дневнике, и вернулся к ведению записей просто потому, что испытал неодолимую потребность. Происходят непостижимые вещи, а никто не обращает на них внимания. И это несмотря на то, что грозные признаки надвигающегося общественного кризиса возникают, можно сказать, прямо перед глазами. Взять, к примеру, Минотавра. В нем, как великое в малом, отражается… Хотя нет, происшествие с Минотавром случилось сегодня утром, а я еще вчера почувствовал, если можно так выразиться, приметы надвигающейся грозы. Вот ведь странно: никогда не считал себя суеверным человеком, а тут вдруг начинаю испытывать прямо-таки болезненное стремление разложить по полочкам все приметы, предчувствия, чтобы самому себе сказать: «Все-таки, я чувствовал, я ощущал грозное дыхание близкой бури!..»

С чего же все началось? С отъезда Харона в командировку? С Гермионовй мигрени? Или с моей внезапной бессонницы?

Кажется, что с последней. Гермиона уже спала, свет в комнате Артемиды тоже был погашен, а я все ворочался с боку на бок. Сна – ни в одном глазу. Лежу и думаю обо всем понемногу. В первую очередь, конечно, о пенсии: в этом месяце ее почему-то задержали уже на две недели, а я все никак не соберусь на почту выяснить – может быть, они там получили какое-то указание о сроках выплаты. Или сходить в муниципальный пенсионный отдел, там поговорить, узнать, в чем дело, существуют же какие-то правила, определенные законом сроки… Словом, думаю я обо всем этом, сна, повторяю, ни в одном глазу.

Вдруг слышу – за окном голоса, шум, топот ног. Словно кто-то что-то тяжелое пронес – то ли из дома, то ли к дому. На несколько секунд все стихло. Потом опять. И показалось, что вроде бы узнаю голос соседа. А это мне совсем не понравилось. То есть, разумом я, конечно, понимал, что ничего страшного не может произойти. Но все равно – на душе стало тревожно. Слава Богу, я прекрасно помню, как все началось два года назад – с такой вот беготни Миртилова семейства.

Гермиона тоже проснулась от шума, прислушалась. Спрашивает: «Слышишь? Ну-ка, пойди, посмотри, что там случилось… Времени-то уже часа два. С ума они посходили, что ли?»

Я послушно поднялся, быстренько оделся и вышел на улицу. У ворот дома стоял старый грузовик с высокими бортами, а Миртил и члены его многочисленного семейства сновали от дома к грузовику с какими-то узлами, ящиками, коробками… Я обомлел. Правда, на секунду, потому что от традиционной паники все происходящее отличалось тем, что кроме Миртила прочие наши соседи исполняли роль равнодушных зрителей. Даже госпожа Эвридика – что меня окончательно успокоило.

Заметив меня, Миртил бросил в кузов очередную коробку, подошел.

«Ну, Аполлон, – говорит, – будь здоров, не поминай лихом если что не так, а только я к тебе всегда по-соседски хорошо относился…» – «Что случилось?» – я встревожился, но, впрочем, не особенно, Миртил паникер известный, чуть что – узлы в кузов, детей подмышку – и вперед. «Ладно-ладно, – говорит, – сидите, дожидайтесь, пока с голоду пухнуть начнете, а у меня такого желания нет…» Я, признаться, занервничал. – «Какой голод? – спрашиваю. – Что за чепуха тебе, Миртил, в голову пришла? Ей-Богу, взрослый человек, а рассуждаешь, извини, как какой-то дошкольник…» Тут он, как обычно, хвать шапкой о землю и давай кричать: «Кого мне слушать?! Тебя мне слушать? Или Силена слушать?»

Выяснилось, что Силен по секрету сообщил вчера нашим, будто запасов синего хлеба и табака в городе всего на три дня, а потом начнут выдавать по карточкам. По словам Миртила Силен клялся, будто видел эти карточки собственными глазами. Мало того, даже за желудочный сок в ближайшее время начнут расплачиваться не деньгами, а талонами на хлеб и сигаретами «Астра». Словом, нес всякую чушь. Никто не поверил, кроме, естественно, Миртила, который тут же засобирался и весь день вчерашний увязывал и упаковывал вещи.

«Так что я лучше пережду в деревне, у родственников. Там-то уж голода не будет, как-нибудь переживем», – брат Миртила был фермером.

Тут я вспомнил, что во время войны, говорят, в деревне голод был никак не меньше, чем в городе, и что если уж начнется, то повсеместно.