Новые времена

Они повернули назад к дому. Послышался крик новорожденного и возбужденная болтовня темнокожих женщин.

– Пропади пропадом эта Синди, – сказал он. – Почему нельзя было рожать в одном из домиков для рабочих, а не в хозяйском доме? Мне очень стыдно, что миссис Уайток пришлось исполнить роль акушерки для нашей рабыни.

– Чудесная женщина, – сказала жена. – Ее ничем не испугать. И гордится малышом, как будто сама его сотворила.

– Отец, наверное, какой-нибудь солдат из янки.

– Как можно такое говорить про Синди? Она предана своему толстому темнокожему супругу.

– Многие женщины ничего не стесняются, – сказал он и глубоко вздохнул. – Однако все это здесь ни при чем. Есть дело более неотложное и потому важное. Люси… мне, возможно, придется ненадолго уехать.

– Надеюсь, не навстречу опасности, – приложив руки к груди, выдохнула она.

– Думаю, что нет. На границе собрались сто пятьдесят наших крепких парней. Мы будем совершать рейды на янки – жечь дома по ту сторону границы. В Чикаго много людей симпатизирует Конфедерации. Они двинутся на Кэмп-Дуглас. Там содержатся пять тысяч солдат с Юга. Как только их выпустят, все силы двинутся на Спрингфилд, штат Иллинойс, и освободят семь тысяч конфедератов. Бог мой, Люси, это дело огромной важности. Если мы преуспеем, то, возможно, спасем страну. – От волнения его глаза блестели.

Люси била дрожь. Она вытянула руку и для равновесия оперлась о ствол березы. Начал моросить дождь. Августовский пейзаж затянуло серой вуалью. Голуби на крыше растворились в дымке, но давали о себе знать доносившимся оттуда воркованием.

– Смотри, никому не проговорись об этом, Люси, – сказал он. – От твоей осторожности может зависеть моя жизнь.

– Я скорее умру, чем произнесу хоть слово об этом, но… эти шпионы. Они вызывают во мне ужас.

– Они опоздали, им нас не остановить. Уж очень хорошо мы все распланировали.

Они повернули головы и улыбнулись Аделине Уайток, которая выходила из дома вместе с ньюфаундлендом Неро, которого держала его за ошейник. У пса на морде было выражение лучезарной самоуверенности и добросердечия, какое редко встретишь на человеческом лице.

IX. Контрзаговор

Николас повел трех неизвестных янки к участку Базби. Если Уайтоки, Воны и Лэси прибыли из Англии и поселились в Онтарио, то именно деду Илайхью Базби был отведен земельный участок, когда он, лоялист Объединенной империи, после Американской революции покинул дом в Пенсильвании и на гужевой повозке перевез молодую семью в дикие места этой провинции. За предыдущие восемьдесят лет жизнь здесь сильно изменилась. Построили дороги, которые соединяли одно поселение с другим. По железной дороге от поселений можно было добраться до больших городов. Это уже не была жизнь первопроходцев. Здесь начали возделывать поля, и понемногу фермеры стали процветать.

У Илайхью Базби была большая семья, которая его немного побаивалась, но считала себя не хуже других. Члены семьи сочетали в себе пылкую преданность королеве с подозрительным отношением к английским манерам. Уайтоки им нравились, но часто смущало то, что Базби казалось высокомерием. Они питали вечную неприязнь к американцам и преувеличивали значительность имущества, которое им пришлось два поколения назад оставить в Пенсильвании. Их свободолюбивому духу была ненавистна сама мысль о рабстве, душой и сердцем они были с Севером, выступая против рабовладельческого Юга.

Их комфортабельный фермерский дом находился в четырех милях[11] от «Джалны». Николас вел мужчин по дороге, осторожно отвечая на вопросы, которыми его донимали шпионы. В том, что это шпионы, он не сомневался, и чувствовал себя в самой гуще леденящих кровь дел.

Члены семьи Базби собрались за столом и наслаждались трапезой. Незнакомцев, в духе старомодного гостеприимства, пригласили к столу. Те согласились, а Николас, которого здесь всегда встречали приветливо, сослался на то, что его ждут дома. Однако, выйдя из дома, он медлил – надеясь непонятно на что. Его мальчишеское воображение разыгралось из-за конфликта за рубежом, и он мечтал поучаствовать в каком-нибудь опасном мероприятии. Но ему пришло в голову лишь подбирать попадавшие с дерева на траву мелкие зеленые яблоки и швырять их в острый торец дома.

Тогда к нему вышла Амелия Базби.

– Не делай этого, – сказала она. – Еще окно разобьешь. И тогда с тобой будет разговаривать мой отец. – Но смотрела она приветливо. – Наверное, мистер Мадиган уехал от вас, – спустя секунду добавила она.

– Почему это вы так думаете? – спросил мальчик.

– Ах, не знаю.

– Ему все время что-то не нравится, если вы об этом, – предположил мальчик. – Но он не уедет. Он в «Джалне» обосновался прочно, пока мы, молодняки, не уедем учиться.

Амелия не могла удержаться и спросила:

– А он когда-нибудь говорит обо мне?

Николас уклонился от ответа и пробормотал:

– Мне следовало сказать «мы, молодняк». Это было бы грамотнее.

– Он требует от вас грамотности, да?

– Строго требует, – важно ответил Николас.

Амелия посчитала мальчика невыносимо самодовольным, но терпела, так как хотела узнать о Мадигане.