Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

– Когда сидишь рядом с тобой, дорогуша, можно уже не включать музыку.

– Виноват, постараюсь есть потише, – весело отозвался Ок.

Граме предположил, что чавканье входит в культурную традицию, а наш симпатичный турок подтвердил, что никто в мире не ест так шумно, как грекоправославные.

– Век живи – век учись, – добавил он.

Лия сразу вписалась в нашу компанию. Она заразительно смеется, и при этом ее пышная грудь колышется. В опасной близости от супа.

– Нет, не беспокойся, Хендрик, я не ошпарюсь, – сказала она, поймав мой испуганный взгляд. – Я держу свой бюст под контролем.

Эверт легко нашел бы с ней общий язык.

Еда была превосходной, но мы, возможно, немного избалованы. Окки и Лия были в восторге от ужина, а мы почти привыкли к тому, что наши звездные повара Риа и Антуан мечут на стол восхитительные яства. Еще мы пели рождественские песни. Герт и Эдвард к пению не были допущены, но Ок на удивление хорошо подпевал, а у Лии низкий альт.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 27 декабря

Я люблю оставлять самое вкусное напоследок и предпочел бы обратный порядок рождественских трапез. Праздничный ужин с друзьями в первый день Рождества был близок к идеалу, и на его фоне вчерашний ужин с остальными жильцами выглядел бледно. Хотя, с объективной точки зрения, он заслуживал высокой оценки – если вы любите свиную вырезку в сливочном соусе так же, как я. Ее подают на Рождество каждый год. Отлично поджаренная до розового цвета, она как раз по этой причине была разными людьми отправлена обратно в кухню.

– Терпеть не могу сырое мясо, – сказала госпожа Де Граве, и ее муж, примостившийся рядом, как мокрый воробей, покорно вернул на тарелку свой кусочек вырезки.

Они сидели как раз напротив меня.

– С его желудком вообще нельзя есть сырое мясо, – выдала госпожа Де Граве, – а то еще подхватит сальмонеллу.

Через четверть часа из кухни принесли насквозь прожаренную вырезку, но госпожа Де Граве пожаловалась, что мясо слишком сухое.

С такими сотрапезниками трудно сохранять хорошее настроение. К счастью, я уютно располагался между Лией и Рией, двумя очаровательными дамами, ограждавшими меня от занудного соседства. Лия производила впечатление не только остроумной беседой, но внушительным количеством поглощаемой еды. Думаю, она съела не меньше фунта брюссельской капусты.

– Вкусная капуста, Хенк, будь добр, положи мне еще немного.

Она съела и порцию соседского тирамису, так как эти лапушки, Де Граве, не едят тирамису из опасения, что в них кладут сырые яйца.

Прошло два рождественских дня, а я уже смертельно устал от еды, выпивки и посиделок. Сегодня устраиваю разгрузочный день. Похоже, разгрузки становятся модными. Две прогулки, бутерброд с сыром, чай и хорошая книга. Повесил на двери табличку: “ Гостей не жду”. Наследство Эверта.

ПОНЕДЕЛЬНИК 28 декабря

Что касается таблеток от депрессии, то тут я оказываюсь в компании миллиона других нидерландцев. Никогда не думал, что в моей стране столько уныния.

Мне таблетки, в общем, помогают. Несколько недель назад мысль о бренности вещей повергала меня в отчаяние. А теперь, размышляя о том, что человек – песчинка в пустыне бытия, я испытываю облегчение. Даже сильные и великие мира сего – не более чем пылинки во Вселенной. Даже Криштиану Роналду, хотя он, забив очередной мяч, совершает свой фирменный прыжок. Ведь и после его гола миллиарды звезд невозмутимо продолжают свое вращение в космосе.

“Все это не имеет большого значения, так что наслаждайся жизнью, Хендрик”, – внушаю я себе, и ведь что хорошо: снова себе верю.

Серьезная проблема в том, что прием антидепрессантов угрожает зависимостью. Стоит только начать, а бросить уже очень трудно. К счастью, мы с доктором оба считаем, что в моем возрасте с некоторой зависимостью приходится мириться.

– В гробу все равно завяжешь, – отреагировал Окки, когда я обсуждал с ним эту тему.

ВТОРНИК 29 декабря

– У нас тут запретная для фейерверков зона, а молодежь не желает с этим считаться.

– Куда только смотрит полиция?

Кто-то углядел двух полицейских у ларька с пончиками в торговом центре и обратился к ним.

– Вот вы здесь стоите как ни в чем не бывало, пончики жуете, а между прочим, на улице то и дело взрываются бомбы. Мы со своими ходунками и всем хозяйством можем взлететь на воздух.

– Вы вроде бы целы и невредимы. Не похоже, что по воздуху прилетели, – заметил владелец ларька.

После чего мимо нашего дома несколько раз проехала полиция и шуганула стайку юнцов.

Старики по определению пугливы, но в последние дни года страхи распространяются, как эпидемия. Мы так боимся умереть со страху, что вздрагиваем от любого хлопка. Большинство обитателей нашей богадельни между Рождеством и Новым годом не высовывают носа на улицу.

Сам я тоже изрядно трушу, но не позволю каким-то сорванцам лишить меня ежедневной прогулки пешком или на скутмобиле. Лучше уж умереть со страху.

СРЕДА 30 декабря