Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Через полторы недели едем в Брюгге. Это целое событие для людей, которые годами сидят дома, а если и уезжают, то всего на пару часов. Разве что иногда переночуют у сына или у дочери. Риа и Антуан уже собрали чемоданчики и поставили у дверей. Леония разложила на столе платья и все время меняет подобранные комплекты. Герт пристально следит за погодой в Брюгге, а Граме составил программу на все три дня. Я позвонил в отель, проверил, все ли в порядке. Меня вежливо успокоили.

– Не волнуйтесь, господин Грун, сделаем для вас все по первому классу.

Сейчас девять часов вечера. Я заходил к Эверту. Он не стал ни о чем говорить. И не стал играть в шахматы.

– Тебе лучше уйти, Хенк. У меня голова раскалывается.

ВТОРНИК 26 мая

В субботу, еще до кофе, Эверт пришел ко мне в комнату. У него очень плохие новости.

– Я не спал всю ночь, но какой смысл и дальше делать вид, что ничего не случилось. У меня рак. Мне осталось жить пару месяцев. Может, полгода.

Кажется, я только покачал головой или выдал какую-то банальность вроде: “Да нет же”.

Эверт получил результат обследования, которое прошел две недели назад, и он был однозначным: рак толстой кишки в продвинутой стадии.

От химиотерапии и облучения Эверт отказывается.

– Припарки и примочки – максимум, что они могут, но у меня нет охоты.

Я пробормотал еще что-то бессмысленное.

– Не бери в голову, Хенк. Химия только продлит мучение.

Он попросил терапевта прописать лучшие обезболивающие и психостимуляторы, и доктор обещал не скупиться на рецепты. Таблеткой больше или меньше, роли не играет.

Два дня я был совершенно выбит из колеи. Вчера Эверт сам дал мне жесткую установку:

– Хендрик Грун, друг мой, с этого момента продолжай жить так, как жил последние пару лет: с удовольствием и мужеством отчаяния.

Это был четкий приказ.

Как только мы вернемся из Брюгге, он поставит в известность членов клуба “Старые-Но-Не-Мертвые”. Он и мне хотел рассказать только после поездки, но ему нужно было поделиться с живым человеком, и он решил, что “лучший друг все-таки лучше, чем магнитофонная лента”.

– Мы с тобой вдоволь повеселились, но пора и честь знать, – прибавил он с усмешкой.

Самому Эверту понадобился всего один день, чтобы взять себя в руки и снова обрести мужество отчаяния.

Я отдаю себе отчет, что сейчас он поддерживает меня больше, чем я его. А это непорядок. Перед тобой, Грун, стоит задача – обеспечить веселое окончание прекрасной дружбы. Задачу нужно решить, переэкзаменовки не будет.

Завтра же и начну ее решать: на торжественном собрании членов СНОНЕМа по вопросу о поездке в Брюгге.

СРЕДА 27 мая

Смерть всегда нависает над нашим клубом. Нас всего восемь человек, и каждому хорошо за восемьдесят. Согласно статистике, похороны должны происходить полтора раза в год. Это как с автобусом: чем дольше его ждешь, тем больше вероятность, что он придет. Мы вытесняем статистику из сознания, иначе жизнь станет невыносимой. Старые страусы, вот кто мы такие: прячем голову в песок, а тем временем Костлявый Хейн в поисках очередной жертвы шастает между нами со своей косой. Сюжет для забавной карикатуры.

Если кто-то рядом с нами падает замертво, мы в ужасе оглядываемся и снова быстро прячем голову в песок.

Эверт испытал облегчение, когда наступила ясность. Теперь он знает, что ему делать: встретить свою кончину, не теряя куража.

Вчера вечером он заглянул ко мне.

– Жизнь всегда была слишком коротка, чтобы тратить ее на скверную выпивку, а теперь особенно.

И он широким жестом водрузил на стол бутылку виски двадцатилетней выдержки. Мы выпили за красивый уход.

Он намеревается перед смертью истратить все до последнего гроша и пришел, чтобы обсудить свои планы в этом направлении. На этой неделе он перечислит половину своего капитала на банковский счет сына, пусть устроит ему достойные похороны, а другую половину – на мой счет.

– Да, думаю, отдавать лучше из теплых рук, – сказал он. – Это для всего клуба, но им незачем об этом знать. Пока незачем.

Семь тысяч евро. Чтобы мы прокутили их в ближайшие месяцы.

– На другие семь тысяч Ян сможет купить мне гроб из ивы и местечко на Северном кладбище.

Желательно под деревом, так как Эверт не любитель сидеть под солнцем. Или лежать, как в данном случае. Он хочет выяснить, имеются ли на кладбище, как в театре, дорогие и дешевые места. Предложил завтра же съездить туда вместе и посмотреть, но для меня это было немного чересчур.

– Мне нужно привыкнуть к этой мысли! – запротестовал я.

Поедем после Брюгге.

ЧЕТВЕРГ 28 мая

Делать вид, что ничего не случилось, оказалось не так трудно, как я ожидал. Прежде всего потому, что Эверт впервые за несколько недель был сама веселость. Мы провели собрание СНОНЕМа по вопросу о поездке в Брюгге.

Отправляемся во вторник ровно в десять и возвращаемся в четверг к ужину. Две ночи вне дома вполне достаточно для первого в этом году путешествия клуба.