Новый 1937

– А, Вы, как коммунист, проявили преступную близорукость, не разглядели врага, позволили втянуть себя в эти гнусные интриги, позволили заговору расти и множится. Стали игрушкой в руках подлых заговорщиков. И в этом, нет Вам никакого прощения, это тяжкое преступление, совершённое перед Партией, перед Ниной, перед другими обманутыми коммунистами. С таким обвинением Вы, как честный коммунист, согласны? Подумайте, я не тороплю с ответом.

Полковник Миронов думал. Его лицо выражало такую страшную потерянность и страдание, что казалось вся вселенская скорбь, накрыла этого несчастного человека. Наконец, решение было принято.

– Да, я признаю себя виновным, перед Партией, перед Ниной. Да, я совершил ужасное по своим последствиям преступление. Я не заметил врага, я стал его пособником. Я готов понести любое наказание, если Партия прикажет, я пойду на смерть. Но если я могу хоть как-то очиститься, хоть как-то помочь в изобличении этих сволочей, я готов на всё.

– Конечно! Разоружиться перед Партией, это минимум того, что Вы можете сделать. Ещё Вы можете, как искренне заметили, помочь изобличить этих нелюдей. Это поступок настоящего коммуниста, хоть и оступившегося, по своей глупости.

– Говорите, что делать.

– Чтобы вскрыть эту контрреволюцию, нужны веские, железные доказательства. А получить их не так-то просто. Суд должен видеть, что перед ним настоящий непримиримый враг, а не сбившийся с пути коммунист. Только тогда он будет уничтожен, только тогда будут искуплены напрасные жертвы, такие как Нина.

– Да-да, я всё это понимаю.

– Нам, да, что нам, Партии нужны Ваши показания, показания, скрытого троцкиста, которым руководят из-за рубежа иностранные разведки во главе с самим Троцким. Партии необходимо довести до суда, до простых честных коммунистов, что бухаринско-рыковская клика, уже давно перешла все границы. Встала на путь предательства Родины, объединилась с троцкистско-фашистскими шпионами и вынашивает планы государственного переворота, убийства членов Политбюро и товарища Сталина. Только так, в нынешних условиях, можно выкорчевать, выжечь эту скверну.

– Что ж, я готов, давайте ваши протоколы, я всё подпишу.

– Но этого мало!

– Что же я могу сделать ещё?

– Нужно идти до конца, нужно подтвердить всё на очных ставках, на суде, членам Политбюро, наконец, которые возможно будут проверять Ваши показания. Здесь не должно быть ошибки, не должно быть промаха, иначе враг победит.

– Хорошо, я согласен, пусть будет, как будет. Давайте ваши бумаги, буду подписывать…