Новый Афонский патерик. Том I. Жизнеописания

Димос отличался благоговением, простотой и чистотой, а поэтому с юности видел не только святых, но и диавола.

Один работодатель разрешил Димосу спать в кровати его сына Константина, который уехал в Америку. К несчастью, этот Константин стал еретиком-хилиастом[123] и оказывал дурное влияние на всю семью. Димос увидел, что на этой кровати лежит диавол, который отбросил Димоса на три метра.

Но юноша не боялся лукавого, он привык к его нападениям, поскольку часто боролся с ним лицом к лицу. Его оружиями против диавола были знамение Креста и призывание имени Пресвятой Богородицы. Однажды диавол явился Димосу в виде дракона, но мужественный юноша, не испугавшись, схватил его за хвост и далеко отбросил.

Димос стремился к монашеской жизни с детства. Однако родители помешали ему в осуществлении этого желания. По их благословению он женился на одной девушке, которую звали Спиридула, и у них родилось двое детей. Димос продолжал трудиться и помогать своей семье, но духовных подвигов тоже не оставлял. Искушения в его жизни продолжались. Было и такое, что искуситель сел ему на плечо, и когда Димос восклинул: «Пресвятая Богородица!» – так громко, что услышала его супруга, – диавол исчез.

Димос обычно называл диавола «треклятым», а иногда – «непутёвым». Он иногда прогонял диавола, произнося: «Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувше…».

Однажды во время гражданской войны коммунисты заставили Димоса переносить оружие из одного села в другое. По дороге Димос сказал им: «Что ж, ведь Христос говорил: Отпусти им, ибо не ведают, что творят[124]». – «А, ты и такое знаешь, – ответили они, – погоди, сейчас придём на место и с тобой разберёмся». Как только они дошли до деревни и сгрузили оружие, Димос немедленно побежал и укрылся за одним домом. Коммунисты, подумав, что он побежал обратно по дороге, бросились его искать, но не нашли. Так его спас Божественный Промысл.

Как-то раз один человек попросил у Димоса взаймы большую сумму денег, и несмотря на то, что они жили бедно, тот одолжил. Однако этот человек денег возвращать и не думал. Когда Димос оказался в материальной нужде и напомнил о долге, тот человек стал угрожать ему, что убьёт. В простоте Димос ответил: «Ну что ж, пусть другой тебе воздаст». И, к несчастью, случилась большая беда. Этот должник взял взаймы ещё у одного человека, и когда отказался возвращать деньги, между ними возникла ссора, во время которой неправедный должник был убит.

В один монастырь, находившийся неподалёку от села Димоса, как-то привели бесноватую женщину. Все находившиеся в церкви кричали диаволу: «Выходи!» И только Димос, который стоял в сторонке, увидел, как диавол в виде петуха темно-красного цвета выходит из уст несчастной.

Годы шли, дети Димоса выросли и создали свои семьи; у него появились внуки. Но все эти годы Димос непрестанно желал стать монахом. Он говорил: «Меня снедало божественное вожделение. Вожделение Христа, вожделение монашеской жизни. Так я оставил жену, детей, имущество, невесток и внучат и пришёл в монастырь, чтобы принести Господу мою старость, раз уж я не смог отдать Ему свою юность».[125]

В 1955 году, в возрасте 66 лет, Димос пришёл на Святую Гору и поступил послушником в монастырь святого Григория. Там он прожил восемь месяцев, и в это время ему было видение двух преподобных ктиторов монастыря.

Через восемь месяцев по неизвестной причине Димос ушёл из Григориата и поселился в соседнем монастыре Дионисиат. После положенного испытания он был пострижен в монахи с именем Давид. Будучи воодушевлён монашеской жизнью и служением Богу, чего он был лишён столько лет, он радовался, ревностно трудился и был очень послушным монахом. Давид, как мальчик, бегом бежал и в храм, и на послушание и успевал везде. Он хорошо научился словам «Простите» и «Да будет благословенно». Отец Давид был монахом, любящим исихию, мирным со всеми. Он никого не искушал, никого не осуждал. Он был постником, время от времени постился больше положенного. В трапезной старец не засиживался. Последние годы он кушал только то, что отец Феоктист приносил ему в келию. Одет он был в лохмотья. Носил старые и заплатанные подрясники, а вместо чулок сшивал где-то подобранные куски ткани. Внешний вид его не интересовал. Он не любил празднословия, и одному молодому монаху, который пришёл в Дионисиат, говорил: «Разговоры, разговоры – к нам в овчарню лезут воры!»[126] Старец имел в виду, что празднословие наносит вред душе. На оскорбления старец не отвечал, делал вид, что их не слышит. В день, когда отца Давида постригали в великую схиму, один из старых дионисиатских монахов начал ругать его, понося едкими словами, однако отец Давид был яко человек не слышай и не имый во устех своих обличения.[127] Когда этот монах умер, старец Давид увидел его погруженным в некое озеро, из которого только немного торчала его голова.

Старец Давид Дионисиатский