Новый Белкин (сборник)

Мои родители не были гуманитариями (мама – доцент в техническом вузе, папа – инженер), но литература (особенно – поэзия), живопись, музыка занимали в их мире огромное место. В детстве я читал много и бессистемно; довольно рано открыл две книги, которые упоенно перечитываю до сих пор – «Войну и мир» и «Три мушкетера» (со всеми продолжениями). В одиннадцать или двенадцать (точно не помню) лет случайно начал читать стихи Пастернака, был ими совершенно заворожен. Хотя Пушкина и Некрасова я полюбил раньше (Лермонтов, как это ни нелепо, мне в детстве «не нравился»), думаю, именно Пастернак «объяснил» мне, что поэзия (словесность, искусство) – это чудо. Кстати, позднее в тот «золотой» ряд, что для меня открывается романами Толстого и Дюма, прочно вписался «Доктор Живаго».

В 1973 году началась дружба с Колей (Николаем Николаевичем) Зубковым, тогда моим одноклассником, в университете – одногруппником, ныне – замечательным библиографом и незаурядным (хотя почти никем не расслышанным) поэтом. Коля и тогда писал стихи, я – тоже. Он настоящие, я – никакие, но с надлежащими вывертами. Наши бесконечные разговоры о поэзии и филологии значили (и до сих пор значат) для меня очень много. В том же году я познакомился со Львом Иосифовичем Соболевым, которого по сей день считаю моим учителем литературы. В университете я учился преимущественно у друзей – у нас была большая, пестрая и удивительно яркая студенческо-аспирантская компания,о которой, может быть, кто-нибудь из нас когда-нибудь напишет подробно и внятно.

В позднесоветские годы, на которые пришлись мои юность и молодость, современную русскую литературу я читал мало и знал из рук вон плохо, делая немногие исключения (Самойлов, Трифонов, Абрамов, Аксенов, Венедикт Ерофеев...; Солженицын и Бродский – особь статьи). Писать о тогдашнем «сегодняшнем» не хотелось даже в стол. Служба в «Литературном обозрении» этого настроя не отменила – впрочем, коллеги по журналу несколько рецензий из меня «выжали». (Кстати, если бы сейчас у меня было какое-никакое свободное время и не было кучи профессиональных «долгов», занялся бы историей русской литературы второй половины ХХ века, 1953 – 1989). В «перестройку» критиком я тоже не стал – их и без меня хватало. Систематично писать о современной словесности начал в 90-х. О моем отношении к литературе двух последних десятилетий кое-что сказано в зачине публикуемого опуса.