Новый Библейский Комментарий Часть 1 (Ветхий Завет)

8—9 Правило, касающееся кожных заболеваний (по–видимому, это понятие имело более широкое значение и применялось к большему числу болезней, нежели сама проказа), относится к законам, известным из других мест, в частности из Лев. 13 — 14. Там речь шла о мерах по очищению больных из соображений ритуальной чистоты. Здесь это правило требует строгого исполнения тех законов.

10–13 Это требование аналогично тому, что изложено в ст. 6. Снова говорится о важном принципе, в соответствии с которым взятие с должника залога не должно становиться средством угнетения бедного. Ст. 11 повелевает уважать свободу и достоинство того, кто оказался в тяжелой ситуации. И ст. 13 служит напоминанием заимодавцу о том, что, давая в долг, он должен проявлять великодушие и тем самым угождать Богу; следует думать о благополучии должника.

14—15 Отсрочка оплаты за труд могла принести лишние тяготы бедному человеку. И наоборот, справедливое обращение с работниками есть еще один способ претворения в жизнь идеалов завета (см. также: Мф. 20:1—16). В наше время этот закон принимает форму требования создавать должные условия труда и, быть может, осуждает неправедную практику в бизнесе, такую, например, как нарочитую задержку выплаты долгов.

16 Этот принцип устанавливает ответственность каждого человека за свои дела, равенство всех перед законом (это положение развивается в Иез. 18). Он не противоречит откровению о праведном суде Божьем (5:9) и о том, что грех имеет последствия в последующих поколениях.

17—22 Законы, изложенные здесь, относятся к тем, кто не может постоять за себя, а именно, к вдовам, пришельцам (т. е. к иммигрантам) и сиротам. Эти группы населения могли рассчитывать на попечение со стороны общества (14:29). Здесь им закон гарантирует право на полную защиту. Меры в отношении вдов идут дальше простого соблюдения правила о залогах (17; ср.: 24:12–13). Израиль сам был зависимым в Египте и нуждался в помощи Бога, чтобы обрести свободу и благоденствие (18); и здесь прошлый опыт Израиля снова формирует его поведение.

Идея, заложенная в законе об урожае, уже знакома нам по 23:24–25. Землевладелец обязан был сознательно оставлять часть урожая для тех, у кого не было никаких источников пропитания. Таким образом, права каждого в Израиле на произведенное землей еще и еще раз находят свое подтверждение (ср.: Книга Руфь).

25:1—3 В этом законе речь идет не о самом судебном процессе, который уже был описан (17:8–13), а об упорядочении телесных наказаний (в тех случаях, когда они представлялись оправданной мерой наказания, напр.: 22:18). Под угрозой находилось достоинство человека, который, несмотря на совершенное преступление, все же был братом. Эти слова означают, что наказанный остается членом израильского общества. (2 Кор. 11:24 отражает сложившуюся позднее практику наказания только тридцатью девятью ударами, чтобы закон не был нарушен превышением числа ударов.)

4 Апостол Павел напоминает об этом законе, когда речь идет об обеспечении средствами к существованию тружеников, распространявших Благую Весть (1 Кор. 9:9–10). Здесь же закон имеет прямое отношение к рабочим волам: человек может использовать животных, но ему запрещено издеваться над ними или жестоко эксплуатировать.

5–10 В древнем Израиле считалось очень важным, чтобы мужчина оставил после себя потомка мужского пола, который продолжил бы его род и унаследовал бы его имя и собственность. Если мужчина умирал не родив сына, то возникала серьезная проблема. Настоящий закон (у которого имелись аналоги в кодексах других стран Ближнего Востока) обязывал одного из кровных родственников этого человека (в первую очередь, брата) заменить вдове мужа, чтобы иметь сына, который будет считаться сыном усопшего.

Брат мог отказаться от исполнения своего долга (7—10). Такой поступок означал, что он намерен унаследовать собственность умершего человека, не желая, чтобы она перешла к «сыну» усопшего (Чис. 27:9). Не исключено, что именно по этой причине его отказ исполнить свой долг клеймил позором в глазах всего общества Господня его самого и его семейство.

11–12 В ряду законов, отмеченных гуманностью и заботой о высоких моральных качествах личности (ср.: 25:1—3), этот выделяется тем, что предостерегает от нанесения физического увечья. Возможно, он учитывал, что описанное действие женщины могло лишить мужчину способности к продолжению рода. Слова да не пощадит ее глаз твой напоминают нам о «lex talionis» (19:21). Наказание могло приблизительно соответствовать принципу «око за око» и т. д. Однако нанесение физического увечья в результате наказания в израильском обществе, несомненно, было явлением исключительным, в данном случае видно то огромное значение, которое придавалось рождению детей (ср.: Быт. 1:28; Пс. 126).

13—16 Этот закон продолжает линию Книги Второзаконие на запрет угнетения и обмана братьев–израильтян в той или иной форме и поощрение к заботе об их благоденствии.