Новый Библейский Комментарий Часть 2 (Ветхий Завет)

60:17—22 Полнота сияния славы. Золото вместо меди — это типичный для Бога обмен (ср.: 61:3,7), составляющий разительный контраст человеческим убыткам и обесцениванию человека (ср. о подмене в 3 Цар. 14:26–28 и Пл. Иер. 4:1–2). Отрывок настолько изобилует описаниями обновленной славы, что это может относиться исключительно к конечному совершенству, когда народ весь будет праведный, не будет нужды в правителях и надзирателях, но все будет происходить в рамках правды и согласия (17б), и не будет другой защиты, кроме спасения Божьего (ср.: 59:17) и славы, основанной на совершенной вере. Два средних стиха, 19–20, содержат откровение о живом средоточии этой славы, непосредственном присутствии Господа. Отк. 21:23 и 22:5 утверждают, что это видение превосходит временные границы не только Ветхого Завета, но и христианской эпохи, выражая в земных терминах (ср., напр.: ст. 22) новый мир, о котором вновь будет сказано в 65:17–25.

61:1–4 Песня о помазании Господа. Хотя выражение «Раб Божий» в этой песне не встречается (как в 50:4—9), было бы неестественно подразумевать под выражением «на Мне» другое лицо. Наш Господь в этой песне видел такое же несомненное откровение о Своей миссии, как и в других подобных местах (ср.: Лк. 4:17—21; 7:22); и можно заметить, что здесь почивание Духа Божьего (ср.: 11:2; 42:1) и помазание относятся к определениям, касающимся Раба и Мессианского Царя.

Радостное поручение здесь — результат подвигов, описанных в предыдущих песнях (см. коммент. к 42:1), а плоды их были упомянуты в 53:10—12. Наш Господь мог цитировать этот отрывок в самом начале Своей миссии, потому что уже во время Своего крещения и в искушениях Он принял на себя роль Страждущего Раба и знал о последующем распятии. В этом заключаются «преимущества Его страданий», о том же говорят творимые Им чудеса.

Фоном по–прежнему остается плен, описываемый поочередно то со стороны Вавилона (1б), то со стороны разрушенного Иерусалима (3). Для первых слушателей это обещание было настолько же буквальным, как и последующая угроза изгнания (ср.: 39:6); однако исполненное во Христе (ср.: Лк. 4:21), оно давало начало благословениям, обещанным в блаженствах и в остальных отрывках всем угнетенным и в особенности плачущим (ср., вероятно, Ам. 6:6). Освобождение пленным должно было быть также духовным, что на личном опыте познал Иоанн Креститель (был ли его вопрос в Лк. 7:19 вызван надеждой, возлагаемой им на сказанное в Лк. 4:18?). Отметим оттенок постепенного взросления и терпеливой перестройки, заложенный в метафорах насаждения и разоренных городов.

Но явный пропуск Иисусом слов день мщения Бога нашего… (ср.: Лк. 4:19—20) указывает, что это та стадия, которой еще предстоит быть выполненной (ср.: Мф. 25:31–46; Деян. 17:31, 2 Фес. 1:6–8). Таким образом в различных контекстах используется то одна часть пророчества, то все оно в развитии и окончательном значении. Далее см. коммент. к 63:4.

61:5—9 Обильное воздаяние. Иногда считается, что данный отрывок проигрывает по сравнению с щедростью миссионерского духа, например, в 19:24—25; 45:22; 66:18—21, что язычники тут описаны как люди второго сорта, чей вечный удел — прислуживать иудеям. Но это означает лишь неверное понимание метафоры. В образе священника–Иерусалима, которому прислуживают иноземцы (5—6) и который обогащается за счет своих бывших притеснителей (7—8, на самом деле изображен Божий народ (а это не зависит от национальной принадлежности; ср.: 1 Пет. 2:10; Отк. 7:9), оправданный и в полной мере наслаждающийся своим наследием в качестве царей и священников (ср.: 1 Пет. 2:9; Отк. 1:6), в то время как гордыня человеческая усмирена и власть обуздана. О побежденных язычниках см. коммент. к 60:10—16; об обращенных язычниках — к 19:16–24 и 60:1–9. С обещанием удвоенной доли ср., вероятно, 40:2.

61:10—11 Песнь оправданных. Песнь хвалы и радости в этих стихах ср. с 12:1–6 и песнями в гл. 24 — 27. Отметим две метафоры правды: во–первых, одежды и риза, о которых лучше всего сказано в Лк. 15:22 — «лучшая одежда», праздничная и совершенно незаслуженная; а во–вторых, побеги ростков жизни, плоды того, что было посеяно, чья унаследованная жизнеспособность проявляется в росте и форме. Первая метафора характеризует правду как нечто данное извне (ср.: Рим. 3:22), а последняя — как нечто исходящее изнутри (ср.: Рим. 8:10). Но обе они показывают ее как дар Божий. Об оттенках значения ср. коммент. к 46:12–13.