Новый Библейский Комментарий Часть 3 (Новый Завет)

6–8 Лука сообщает, что иудеям не удалось доказать обоснованность обвинений, выдвинутых против Павла, и что совесть апостола была чиста (тем не менее, см.: 25:17–19). 9 Фест, все еще желая угодить иудеям, не был расположен принимать решения по делу, которое имело отношение к их религиозным верованиям (см.: 25:20). Он также, возможно, не был склонен объявить Павла невиновным на данной, нестабильной стадии собственной политической карьеры. 10,11 Однако его предложения о встречном требовании суда в Иерусалиме Павел принять не мог и твердо заявил о том, что никто не может выдать его иудеям. (Римское гражданство Павла фигурировало также в инцидентах, описанных в 16:37–39 и 22:25–29.) Это звучит парадоксально в свете пророчества Агава о том, что иудеи предадут Павла в руки язычников (21:11), поскольку именно иудеи раз за разом пытались вырвать Павла из этих рук! 12 При внушающих сомнения обстоятельствах всякий римский гражданин, очевидно, обладал правом апелляции к императору, однако детали этих юридических норм I в. н. э. являются дискуссионными. Уйдя от окончательной ответственности по делу Павла, Фест испытал, по всей видимости, большое удовлетворение.

25:13–26:32 Павел перед Фестом и Агриппой. Последнее разбирательство в Кесарии было не более чем прихотью со стороны Ирода Агриппы. Оно проходило в отсутствие обвинителей и без определенной политической воли, хотя не без некоторых церемоний. 13 Царь и его сестра Вереника нанесли официальный визит вновь назначенному Фесту. 14—22 Вполне естественно, что это дело, казавшееся важным в свете взаимоотношений Феста с иудеями, было упомянуто в беседе с царем Агриппой, который хорошо знал иудаизм и, благодаря своей должности, имел право назначать иудейского первосвященника (см. ниже: 26:3). Фесту было важно узнать мнение Агриппы по этому делу, поскольку ему нужно было писать доклад о деле узника, но он, по его собственному признанию, затруднялся в решении этого вопроса (20). Поддавшись влиянию той ненависти, которую питали иудеи к Павлу, Фест полагал, что тот совершил нечто ужасное. Его описание предмета спора носит почти что юмористический характер в силу его замешательства: [довод был] о каком–то Иисусе умершем, о Котором Павел утверждал, что Он жив.

23 Церемонию устроили довольно пышную. Это блестящее собрание с тысяченачальниками и знатнейшими гражданами, с царем и его сестрой предоставило новому правителю возможность, которую в наши дни можно было бы посчитать «возможностью попасть в фоторепортаж». 24–27 Вступительная речь Феста мало что добавляет к отчету из предыдущей главы, но определенно подтверждает эмоциональную природу обиды иудейских руководителей на Павла (кричали, что ему не должно более жить) и собственное впечатление Феста о невиновности апостола. Однако он должен был писать доклад по делу Павла в Рим (подобный тому, который написал Лисий Феликсу, предшественнику Феста; 23:26—30) и надеялся, что знания и опыт Агриппы в этой сфере помогут ему хотя бы в главном — постичь это дело.

26:1—3 Как речи обеих сторон перед судом Феликса ранее (24:2—4,10), так и это выступление началось со вступительного заявления с выражением признательности судьям (и их восхвалением).

4—8 Далее речь продолжилась в направлении защиты, начатой в гл. 22. Как и в защитной речи перед синедрионом, Павел утверждает: …и ныне я стою пред судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, а именно — за надежду и веру в то, что Бог воскрешает мертвых. (☼ А также апостол имеет в виду обетование о пришествии Мессии.)