Новый день

Больше не в силах сопротивляться, он подошёл к Елене и занёс над ней остриё кинжала. Не выходя из транса, она на мгновение посмотрела прямо ему в глаза, словно моля покончить с этим запретным экстазом. Немолодое лицо Елены вдруг показалось Оресту самым прекрасным, что есть на земле, даже красота асфодели не могла с ним сравниться.

Но недовольная толпа, желая восстановить нарушенную связь с древним божеством, продолжала требовать великой жертвы.

И вот листья асфодели обагрила кровь. Немыслимое блаженство овладело сознанием присутствовавших, погружая их в вожделенное беспамятство.

***

Откинув расшитый золотом занавес, под своды небольшого, но роскошного зала вошёл крепкий седобородый старик. На этот раз его рука, скрытая в складки выцветшей ткани, крепко сжимала остро отточенный серп.

Он уверено шёл по застывшим в эйфории телам, которые выстилали весь пол ненавистного ему храма. Он пришёл совершить расплату.

Быстрыми и уверенными движениями он рассекал волокнистую, истекающую ярко-жёлтым липким соком плоть асфодели. Старик методично разрезал листья, откидывая их в сторону поверх лежащих друг на друге тел. Затем он принялся расчленять высокие стебли. Особое же внимания он уделял цветкам. Их старик тщательно кромсал на мелкие кусочки, шепча какие-то странные древние проклятия.

Наконец, расправившись с побегами асфодели, он одним ударом ноги расколол алтарь, разорвав укрытые в нём корни.

– Я закончил Митра! – прогремел он раскатистым басом. – Выходи! Ты следующий!

– Знаешь, я предпочту остаться в тени, – раздался со всех сторон звонкий голос Митры. – Но, если ты вдруг хочешь мне что-то сказать, я готов послушать немного твоих глупостей.

– Мы хотели вернуть почтение достойных, отчасти подобных нам людей! – захлёбываясь гневом кричал старец. – А ты сделал их рабским стадом, которое ежедневно пускает реки крови, исступленно восхваляя твоё имя, чтобы получить постыдное для человека беспамятство. Такая вера ничего не стоит!

– Правда? Ради этой веры жертвуют жизнями дорогих тебе, достойных людей. Так что цена, выходит, очень даже высокая.

– Замолкни! Ты предал наш союз с Деметрой и, если бы не твои трусливые уловки, я разрезал бы тебя на куски и скормил волкам.

– Довольствуйся тем, что есть. Ты и так покарал меня, лишив этой очаровательной асфодели.

– Я не поднял бы руки на это прекраснейшее из детищ Деметры, если бы ты не использовал его в своих коварных целях.

– Оставь свои пустые речи, Кронос. Ты наивный, никому не нужный старик, вот и всё. Твой план был хорош, но ты в нём был лишним.

Вообще, беседы с тобой очень утомительны. Так что прощай, надеюсь, больше не встретимся.

В бешенстве Кронос сдернул расшитую золотом штору и, гневно растоптав её, вышел из таверны.

Эпилог

Глазница грота озарилась мягким светом. В глубине пещеры вновь слышались голоса.

– Я покончил с поклонением Митре, – самоуверенно заявил Кронос.

– Неужели? – недовольным голосом спросила Деметра. – Теперь бесчисленные мистерии в честь Митры проводят по всей провинции!

– Не может быть! Я же уничтожил объект их поклонения!

– И это лишило людей привязанности к одному месту. Теперь они ищут милости Митры, принося кровавые жертвы где им вздумается.

– Он обманул нас, и мы должны отомстить ему за это!

– Нет, с меня хватит! Тебе, похоже, пора на покой.

– А ты? Что же будет с тобой!?

– Я ещё что-нибудь придумаю. Только на этот раз уже без тебя.

Свет погас, и ущелье наполнилось привычной ночной тишиной.

Когда перестанут гореть фонари…

– Не смотри так на меня, пожалуйста. Можно подумать, я каждый день прихожу к тебе с подобными разговорами. Просто, понимаешь, мне больше не с кем такое обсудить. Я знаю, как ты не любишь всякие такие штуки…

А, прости, задержал. За дружбу! Эх, хорошо пошла. Ну, теперь к сути дела.

У тебя же есть такой фонарь? Ох, проклятая сумка… Можешь не отвечать, я и так знаю, что есть. Да не кивай ты так растерянно. Мне, может, и четвёртый десяток, но на память пока не жалуюсь.

Ты свой, небось, где-то на чердаке или в кладовке запрятал или вообще выкинул за ненадобностью во время очередной уборки. Принял его за старый ненужный хлам и, как обычно, в своём репертуаре.

Ладно, мой вот тоже не знаю, как уцелел. Смотри, на нём места живого нет: краска везде облупилась, стёкла все затёртые, одно вообще треснуло – еле держится. Даже ручка и то умудрилась сломаться, а она ж из чугуна литая!

В общем, не знаю, что с ним было и где он умудрился износиться. В последний-то раз, когда я его в руках держал, он был совсем новехонький! Хотя это лет двадцать назад было…

Так вот, на той неделе собрался я крышу подлатать и решил для начала прибраться на чердаке. Стал, значит, мусор всякий оттуда выгребать, а эта дурында чугунная возьми и треснись на меня с какой-то полки. Чуть череп не проломила! Может, тогда стекло и треснуло… не суть.

Смотрю – это фонарь какой-то, допотопный и тяжеленный, как будто и не ручной совсем. Я ради интереса вышел к свету – рассмотреть его получше. Дай, думаю, открою. А он проржавел весь, скрипит – ну, кое-как справился…