Новый дом

Девушка, на протяжении всей беседы пышущая жизнью как-то разом поникла, дав мне понять — вот она, та причина, по которой она следовала за нами и теперь хочет остаться в Доме. Я хоть и эмпат только по отношению к Гессе, но даже так по мне словно обухом ударили. Боль, ненависть, гнев…

— Она погибла. Её… — Девушка поджала губы и отвернулась, надеясь скрыть покрасневшие глаза. — … пытались пробудить первой, но тот вельгар, практически лишённый сил, убил её. Я вызвалась лишь ради того, чтобы хоть так он расстался с жизнью. Обвиняла его, ненавидела, и лишь после того как ты сохранил мне жизнь — поняла. Виноват был не тот демон, а те, кто решил опробовать новый эксперимент на менее… — Мне уже с трудом удавалось разбирать слова сквозь её всхлипы. Ненавижу женские слёзы. — … менее ценном… п-подопытном.

Каюсь — я не удержал маску непоколебимого спокойствия, что обычно скрывала мои эмоции. Даже магия, и та на мгновение вырвалась наружу, проявившись в виде фантомного образа маски на лице, да распахнувшихся крыльев. Едва ли Кей, с её нынешней силой, это заметила, но вот я… Откуда такие эмоции? Из-за того, что я когда-то давно спас тогда ещё малышку, звавшую меня, пацана безусого, дядей? Или это шалит Палач? Хотелось бы мне, чтобы так оно и было, ведь у того, кто ведёт за собой людей, должно быть как можно меньше привязанностей. Хорош я буду, если начну считать вампиров врагами лишь из-за того, что их лидер — редкостный поддонок, в котором от понятия человечности не осталось ни-че-го.

Да, таково оно, человеческое лицемерие: когда Велиал рассказывал мне о десятках и сотнях погибших во время опытов детей я хоть и испытал отвращение, но на этом всё и закончилось. Зато когда с жизнью расстался знакомый мне ребёнок… Хотя — какой уж ребёнок, она должна быть довольно взрослой девушкой. Нет. Была взрослой.

— Остановимся на этом, Кей. — У меня не было никаких моральных сил говорить дальше, а о состоянии вампирши я и говорить боялся. Сколько она сдерживалась? Сколько не давала чувствам вырваться наружу, отыгрывая роль самоуверенной хозяйки чужих жизней? А на деле — девушка, потерявшая единственного родственника. Если бы ко мне просто кто-то пришёл и начал давить на жалость, то я бы устоял. Но Кей я знал давно, и прогнать её сейчас значило пойти против своих желаний. А однажды я уже пообещал себе хотя бы пытаться жить как хочется, а не как надо. Иначе зачем я вообще всё это делаю? — Я распоряжусь, чтобы тебе подготовили комнату, а пока займёшь мои комнаты на пятом этаже башни. Тебе лучше отдохнуть, раз уж ты добралась до Дома.

А я… Что я? Если меня не пустит к себе Гесса, то заночую на крыше башни. Всё равно надо развеяться, сменить обстановку и как следует всё обдумать перед тем, как принимать дальнейшие решения. А так…

Грустно всё это.

И на сердце паршиво.

Глава 20. Дурная слава диких земель

Часть I.

Впервые за несколько лет я не знал что делать не оттого, что меня загнали в угол или переиграли, а из-за изобилия информации, с которой я ничего не мог поделать. Опровергнуть — не мог, подтвердить — не мог, использовать — тоже не мог. А как, если я привязан к городу не только как лорд, но и как отец очаровательной девочки, имя которой по нашему уговору даст Гесса, как только проснётся?

Вот и выходило то, что выходило — я узнал много нового, но всему этому придётся подождать или довольствоваться тем, что удастся сделать здесь, в Доме. Пусть не в плане добычи абсолютно новых сведений, но мы сможем, по крайней мере, понять, что мы такое и какими возможностями обладаем на самом деле. Так-то я совсем не против получить ещё парочку талантов Первых, вписать их в основу своего будущего аспекта силы и, в итоге, стать чем-то если не совершенно новым, то точно необычным для нынешней эпохи. Я и сам, простите за бахвальство, не дурак, а Кей — высший вампир, чьи способности к управлению кровью невероятны. Я совсем не удивлюсь, если окажется что свою кровь она уже изучила вдоль и поперёк, и если я предоставлю ей некоторое количество своей при том условии, что она побольше выяснит о талантах иллити…

Кей ведь интересует возможность нивелировать отрицательные стороны глаз Охотника, верно? Так пусть разбирается. Подсказку в виде печатей Палача я ей, со временем, предоставлю, когда станет точно ясно что она действительно хочет стать нашим союзником. Что до остального, то ей придётся додумывать и искать решение — пока у меня не было ни времени, ни особого желания делать за неё всю работу. Тем более не такое уж и страшное это проклятье, после каждого использования глаз Охотника не пить кровь в течение месяца — достаточно просто сравнить с моим Палачом. Правда, это означает также и то, что восполнить силы она сможет лишь когда проклятье спадёт, и неконтролируемые глаза ставят на ней крест как на особо сильном вампире. Большой вопрос — сможет ли она в таком состоянии в принципе сражаться.