Новый дом

Не так уж и долго пришлось ждать разгорячённым ожиданием женщинам — постепенно тишина в челноке сменилась сначала вздохами, потом криками и стонами. Не опознать характера звуков было нельзя — искушённые женщины могли своим тонким слухом опознать любую фальшь, а здесь фальши явно не было. Похоже, техник не лгал, говоря, что имеет неплохой опыт общения с женщинами и знает, как доставить им удовольствие…

Бесплатное представление продолжалось почти ри, ахи и стоны в процессе то затихали, то разгорались вновь, переходя в сладострастные крики, и столпившиеся внизу женщины уже вовсю ехидно комментировали процесс, строя различные догадки, потому не сразу заметили, как в женские стоны стали вплетаться слова «нет», «хватит», «больше не могу». Добровольные слушательницы больше не улыбались, начиная догадываться о задумке Рура… Наконец, стоны стали тише, а потом и вовсе прекратились. Прошло ещё немного времени, и Рур, уже одетый, вынес на руках безвольно обвисшее голое тело. Положив его на пол и прикрыв комбинезоном, мужчина недовольно сказал:

— Сама удовольствие получила, а мне — не доставила. В обморок решила упасть — не может она, видите ли, больше. Обманщица… Уговор помните? — Андрей обвёл взглядом собравшихся вокруг молчаливых женщин, — с вами больше никакого секса, а её, — Андрей показал пальцем на начавшую шевелиться женщину, — чтобы уже завтра в академии не было.

— Тем временем женщина начала приходить в сознание, открыла затянутые блаженной поволокой глаза, наткнулась рассеянным взглядом на Рура, и томным голосом промурлыкала:

— Дорогой, это было бесподобно… Я не против как-нибудь повторить… Иди ко мне, мой котёнок, я тебя поцелую!

— Не получится, дорогая! — жёсткий и властный голос Андрея заставил лежащую на голом полу женщину сбросить остатки любовного дурмана и сесть, испуганно раскрыв глаза, — ты завтра покидаешь пределы академии и больше никогда меня не увидишь.

— Но… как же так… Я же… Я же… Подожди, не уходи! Я сделаю для тебя всё, что захочешь! Подожди!

Женщина вскочила и рванулась за уходящим Андреем. Словно почувствовав её приближение, Андрей, обращённый к женщине спиной, сделал плавный шаг в сторону, пропуская бегущую женщину мимо себя. Видя, что она, пробежав мимо, развернулась и собирается опять бежать к нему, Андрей громко и властно сказал:

— Стоять!

Женщина остановилась, смотря на него широко открытыми обиженно-потерянными глазами, набухшими от слёз.

— Ты сейчас примешь душ, оденешься и пойдёшь спать. Поговорим завтра.

— Дорогой, я…

— Поговорим завтра, — Андрей подпустил в голос металла, и женщина, удручённо опустив взгляд в пол и, сжимая в руке смявшийся комбинезон, пошлёпала голыми ступнями по каменному полу по направлению к душу.

Дождавшись, пока бредущая по ангару, погруженная в свои мысли и ничего не замечающая вокруг обнажённая женщина скроется в душе, Андрей повернулся к своим замолчавшим коллегам по работе, возомнившим, что они имеют право не только на рабочие, но и на более близкие с ним, интимные отношения, и спокойно, даже устало ответил:

— Вы только что сломали человеку жизнь. И не потому, что завтра её не будет в академии — в конце концов, на этой работе свет клином не сошёлся. Она останется несчастной если не на всю жизнь, то, поверьте, надолго. Вы, и только вы обрекли человека на одиночество — она вряд ли теперь найдёт мужчину, с которым пожелает связать свою жизнь. Не потому, что я такой уникальный — в мире наверняка существует бесконечное множество мужчин намного лучше меня. Просто я однолюб, и при общении с женщиной я убеждаю её, что она — моя единственная. Это получается у меня независимо от моего желания и закрепляется, как вы только что имели возможность увидеть, у женщины подсознательно, когда она раскрывает перед мужчиной душу во время секса и становится абсолютно беззащитной перед внушением. Я же вас предупреждал — я хорошо знаю женщин. Кто не верит — сходите в душ и попытайтесь успокоить девушку, она сейчас наверняка забилась в какой-нибудь угол и рыдает…