Новый Дозор

С этой мыслью я еще побродил по аэропорту, обнаружил стоящего в очереди на регистрацию вампира, от скуки проверил у него регистрационную печать — все было в порядке. Подмывало снова выпить пива, но это уже было бы чересчур. С другой стороны… за руль мне сейчас не надо… я поймал себя на том, что толкусь все ближе и ближе к бару.

К счастью, появился Лас — бодрый и веселый. Я облегченно отвернулся от ресторанчика и помахал Ласу рукой.

— Девяносто четыре процента! — радостно сообщил он мне.

Я вопросительно приподнял бровь — ну, во всяком случае, попытался изобразить именно это.

— Меня давно занимал вопрос, сколько людей ковыряют пальцем в носу, когда уверены, что их никто не видит. Так вот, я опросил ровно сто человек — из них девяносто четыре сознались!

На секунду мне показалось, что Лас сошел с ума.

— И ты спрашивал людей об этом вместо поиска чего-то странного?

— Почему «вместо»? — обиделся Лас. — Вместе! Сам подумай, как минимальным магическим воздействием заставить людей вначале говорить правду, а потом покрепче забыть о расспросах? Я представился социологом, который с разрешения руководства проводит опрос. Спрашивал о всяких наблюдаемых странностях, о том, как они провели сегодняшнее утро… в общем, все, что положено. Все это под действием «Платона». А в конце задавал вопрос про ковыряние в носу. Сам понимаешь, человек, который сознался, пусть даже в анонимном опросе, что наедине сам с собой выковыривает пальцем козюли из носа, постарается побыстрее забыть всю историю. И для дела полезно, и я получил ответ на вопрос!

— Зачем тебе этот ответ? — спросил я. — Люди наедине сами с собой часто совершают… ну… не самые красивые поступки. Поковырять пальцем в носу — мелочь в общем-то.

— Конечно, — согласился Лас. — Так это ведь и показательно! Подавляющее большинство людей будет насмерть стоять за такую ерундовую ложь. Отрицать не то, что заглядываются на недозрелых нимфеток, не платят налоги или подсиживают коллег на работе, — а банальную, никому вреда не приносящую, смешную вещь — ковыряние пальцем в носу! Это многое говорит о людях.

— Следующий раз спроси про ковыряние пальцем в другом месте, — мрачно ответил я. — Что по делу?

Лас пожал плечами.

— Самолет был нормальный. Проверяли его как положено, никаких нареканий… кстати, а ты знал, что самолеты можно выпускать в полет, когда у них часть аппаратуры не работает? Так вот, у этого никаких нареканий не было. И самолет новенький, три года назад сделан, не какая-нибудь рухлядь после китайцев.

— То есть упасть он не должен был? — уточнил я.

— Все в руке Божьей, — пожал плечами Лас и блеснул знанием Библии: — И птица с неба не упадет без воли Господа! Тем более — самолет. Ну… он и не упал.

— Но ведь мальчик пророчил… — сказал я. — И линии вероятности указывали на неминуемую катастрофу… Хорошо. Самолет был исправный, экипаж опытный. Хоть какие-то странности были?

— Касательно самолета — или вообще? — уточнил Лас.

— Вообще.

— Ну… один полицай местный поутру обосрался.

— Что?

— До туалета не добежал. Наложил в штаны. Ему в дежурке старую форму нашли, он в душе отмылся…

— Лас, да что тебя так тянет на всякую брутальность? — возмутился я. — Если даже с работником полиции случился приступ дизентерии, это не повод для обсуждения… и уж тем более — иронии! Ты же Светлый! Светлый Иной!

— Так я обоим полицаям сочувствую, — небрежно обронил Лас.

У меня что-то екнуло в груди.

— Обоим? Беляшей в местном кафе поели?

— Да нет, у второго с пищеварением все в порядке, — успокоил Лас. — Второй с ума сошел.

Я ждал. Было понятно, что Лас ждет уточняющих вопросов и что информацию он излагает дозированно вполне сознательно — для пущего драматизма.

— Тебе неинтересно? — спросил Лас.

— Докладывай по форме, — попросил я.

Лас вздохнул и почесал затылок.

— Да в общем-то ничего особенного. Но как-то выбивается из рутины повседневной жизни. Утром, примерно в то время, как ты из аэропорта уехал, случилась неприятность с нарядом патрульно-постовой службы. Один полицай, Дмитрий Пастухов, пошел в сортир, но не добежал. А второй… второй чуть позже зашел в дежурную часть, положил на стол кобуру, документы, рацию. Сказал, что утратил интерес к работе в органах охраны порядка, и ушел. Начальство пока даже сообщать никуда не стало. Надеется, что одумается и вернется.

— Поехали, — сказал я.

— К кому первому?

— К тому, что не добежал.

— А к нему ехать не надо. Я же говорю — он помылся, переоделся и вернулся на рабочее место.

С первого взгляда никак нельзя было сказать, что сегодня утром полицейский Дмитрий Пастухов попал в столь деликатную и, чего уж греха таить, постыдную ситуацию. Разве что форменные брюки, если повнимательнее присмотреться, были ему чуть великоваты, да и тоном чуть отличались от кителя.