Новый друг комиссара Фухе

- А может, выпустишь? - без особой надежды осведомился Фухе.

- Ну что вы, комиссар, как можно?! Всего за одну сигаретку с гашишем... Нет, не пойдет!

- Ладно, на, травись, - сдался Фухе, передавая через решетку Мумаку сигарету. - Только чтоб не больно резал!

- Да что вы, комиссар, - заулыбался Мумак, закуривая. - Вы даже не заметите ничего! Раз - и перед вами уже Кали.

- Ладно, там видно будет, - мрачно пробормотал комиссар, прикуривая в свою очередь.

- Правильно, правильно, покурите, комиссар, да побольше, - захихикал Мумак Сингх. - Тогда и вообще ничего не почувствуете! Ну ладно, пора мне, а то главная жрица ждать не любит. До скорого, комиссар! - и по коридору забухали удаляющиеся шаги.

Фухе остался один. Докурив одну сигарету, он, немного поразмыслив, последовал совету своего тюремщика и достал следующую.

Из камеры Фухе в совершенно бессознательном состоянии вынесли Мумак Сингх и Рамакришна. Комиссар лишь вяло шевелился и бормотал что-то невразумительное, вроде: "Мама мыла Раму, мама мыла Кришну, Кришна в харю Раме, Рама в харю Кришне!.." Это было отнюдь неудивительно, потому что явившиеся за Фухе тюремщики насчитали на полу его камеры более десятка окурков, а в самой камере стоял характерный запах гашиша, смешанный с запахом табака "Синяя птица".

- Ну вот, и вязать не надо, - заключил пребывавший в благодушном настроении после выкуренной сигареты с гашишем Мумак Сингх.

- Зато тащить всю дорогу прийдется, - мрачно возразил Рамакришна, которому гашиша не досталось.

- Харя Кришны! - подал голос Фухе. - Ну и харя!..

Комиссара действительно пришлось нести почти всю дорогу, поскольку на ногах он стоял плохо, а идти отказывался наотрез. Тем не менее, без четверти двенадцать Фухе был доставлен в храм и на веревке спущен в потайной жертвенный зал.

Рабиндрагурия - на удивление стройная черноволосая девушка с широко распахнутыми от ужаса глазами - была уже здесь. Она не была связана - в зале находилось десятка два крепких полуголых мужчин, и бежать девушке было совершенно некуда. Когда из люка в потолке выпал Фухе, принцесса невольно вскрикнула.

- Господин комиссар?! Что они с вами сделали?! Накачали наркотиками?! Изверги! Палачи! Теперь мы погибли!

(Рабиндрагурия узнала великого комиссара по фотографиям, которые давно собирала.)

- Я сам-м-м н-н-накачалс-с-ся! - с трудом выговорил Фухе и вновь отключился.

Тут глухо застучали барабаны, выбивая какой-то первобытно-жуткий, засасывающий ритм, участники обряда расселись по своим местам и затянули загробными голосами:

Кали-и-и, Кали-ма-а,

Кали-и-и, Кали-ма-а!..

- Калин-ка-а, малин-ка-а, - попытался Фухе включиться в общий хор, но комиссар все время сбивался с такта и потому вскоре бросил это занятие.

- Кого первого кончать сегодня будем? - спросил один из хористов у другого, очевидно, более осведомленного, не прекращая при этом петь.

- Мужика, - авторитетно заявил другой приверженец Кали, также не переставая петь. - Который комиссар. Он тут тугов искал, это нас то есть, а заодно наркотики. Нашел, однако. И нас, и наркотики - вишь, как обдолбился!

- А принцессу жалко, - вмешался третий туг.

- Теперь уж поздно жалеть. Если сюда попала - выход один...

Неожиданно в зале в одно мгновение наступила тишина, и никто так и не понял, откуда появилась одетая в серебро и чернь женщина с широким кривым ножом в руке.

- Главная жрица! - пояснил новичкам всезнающий туг.

- Мама! - вскрикнула Рабиндрагурия.

- Твою мать!.. - пробормотал Фухе.

- Теперь твоя мать - великая Кали! - просветила Рабиндрагурию женщина. - Скоро ты предстанешь перед ней.

- И ты меня зарежешь, мама?! - все еще не веря, всхлипнула принцесса.

- Всенепременно, доченька! А ты как хотела? Но сначала мой помощник Мумак Сингх зарежет вот этого дядю. Ты не бойся, дяде не будет больно - он "под кайфом". И тебя я тоже не больно зарежу...

Рабиндрагурия заплакала.

- Кали слезам не верит! - наставительно изрекла главная жрица.

Тем временем Мумак Сингх подтащил вяло передвигавшего ноги комиссара к алтарю, располагавшемуся перед статуей богини Кали, и взял протянутый ему главной жрицей ритуальный нож. Обернувшись, Мумак Сингх обнаружил, что Фухе стоит на четвереньках над алтарем, обхватив его руками, и, похоже, собирается блевать.

- Обдолбился, скотина, - проворчал помощник главной жрицы.

- Убей его поскорее, пока он алтарь... тово... не осквернил, посоветовала ему жрица.

Мумак Сингх наклонился над комиссаром и схватил его за шиворот.

- Ты готов к смерти? - спросил палач.

- А ты? - в свою очередь осведомился Фухе совершенно нормальным, и к тому же весьма злорадным голосом.

- Я?! А мне зачем? - не понял Мумак Сингх.

- А вот зачем, - охотно пояснил комиссар - и в руке его мелькнуло пресс-папье. Хрясь! - и голова Мумак Сингха очень красиво разлетелась на куски.

- Я же говорил - после моего удара не выживешь, - несколько запоздало заметил Фухе. В другой его руке уже был "Парабеллум".