Новый год по новому стилю (СИ)

       Он наконец-то спустил чужого ребёнка с рук, но руки ее не выпустил. Вернее, Люба сама потянулась к нему. Мне он подставил локоть. Хорошо не двинул им за «гада» во второй раз. Пришлось взять его под руку и чинно выхаживать рядом. Асфальт без налёта льда. Ребёнок может скакать дикой обезьяной, держась за сильную руку. Бедный Вербов… А вот и не жаль его нисколечко! Забегаловку, к его счастью, мы нашли через две улицы. Народу не было, но было тепло.

       — Я, наверное, не буду коньяк, — впервые за этот день твёрдо сказала я.

       И посмотрела на официантку. А Вербов смотрел на меня:

       — Не будешь или наверное? Девушка, принесите пятьдесят грамм, а там мы уж сами решим.

       Что решим? Господи, да что же ты, Люба, так хорошо себя ведёшь — мне даже повоспитывать тебя не за что. Только…

       — Люба, ты руки не мыла. Пойдём? — и тут меня Вербов опередил.

       Ему явно нравится с бабами по туалетам ходить… Но вскочить и побежать самой — дать только лишний повод для подтрунивания. Обойдётся! Люба ребёнок. Почему бы девочке с папой не пойти руки б не помыть? Ведь только руки ж…

       Звякнул телефон. Сообщение ВК.

       — У нас большие проблемы. Выручай.

       Я подскочила. Хорошо, я в джинсах — можно не от бедра, а бегом.

       — Хотел помочь. Прости…

       Я кивнула и закрыла перед его носом дверь туалета. Ничего. «Прости» должна говорить я. Даже взяла телефон, чтобы сказать, но тот неожиданно зазвонил. Да что б…

       — Мама, телефон!

       — Я слышу… Это опрос. Я не буду отвечать.

       Отвечать я не буду. Это Кирилл. Он не испортит мне день ещё больше. ГАВ в его помощи не нуждается. Сам меня прекрасно облает! Но Каменцев тут же перезвонил. И я снова проигнорировала вызов, выключив на телефоне звук. Набрала текст Вербову:

       — Извини. Ты все не так понял.

       И сунула телефон в задний карман джинсов, чтобы помочь Любе. Телефон завибрировал, но я вытащила его лишь за столиком.

       — Что я не так понял? — вопрос от ГАВа, который держит в руках телефон и смотрит мне в глаза.

       — Про нас с Лией, — печатаю на виртуальной клаве очень реальное признание, которое может стоить моей подруге работы.

       — Я думал, про звонок, на который ты не хочешь при мне отвечать, — получаю тут же в печатном виде ответ.

       — Это соцопрос, — не поднимаю глаз от экрана.

       — Очень настырный соцопрос, — читаю с него.

       Теперь мы смотрим друг другу в глаза. Два идиота с телефонами.

       — Это у меня вырвалось в запале. Я расстроилась из-за потери работы. Лия просто меня поддержала.

       — В том, что я гад? И хочу тебя уволить? Это ты — гадина, не хочешь на меня работать.

       Вместо ответа — долгий взгляд. Но замечаю, что он снова что-то пишет, а у меня снова звонит телефон, пусть и молча, но звонок не хочу скидывать. Пусть Каменцев думает, что я забыла телефон или сплю днём. С ребёнком. Его ребёнком!

       — Люба уснёт. Поговорим. Я все для этого делаю, — снова присылает мне ГАВ.

       — Для чего? — шлю в ответ.

       — Чтобы она уснула. Хватит включать дурочку. Кто тебе названивает?

       — Любин отец.

       — Зачем?

       — С Новым годом поздравить.

       Снова глаза в глаза и я, не глядя, кидаю телефон в сумку. Достал! Гад!

       Аппетита нет. Мне даже пельмени встали бы сейчас поперёк горла. Рыба уж точно — и хрена лысого я ее заказала?! Смотрю на коньяк. ГАВ тоже на него смотрит — да чтоб тебе провалиться: хватаю рюмку и выпиваю залпом. Как вчера вечером в кухне. Сейчас я тоже пью одна. С гадом за одним столом. Он поворачивает голову к моему ребёнку и спрашивает:

       — У тебя мама пьёт?

       Нет, он это не спросил. Он спросил, вкусно ли Любе. Ей все вкусно! У неё свидание с Гришей! Это у меня сверхурочные! Отработка перед уходом по собственному желанию!

Глава 3.3 "Несладкий выбор"

       — Не спит?

       — Не спит…

       Так общались наши с Вербовым взгляды: то я оборачивалась к автокреслу, то он смотрел в зеркало заднего вида, и оба мы видели огромные синие глаза без налета сна, но все еще надеялись усыпить ребенка ездой на тарантасе по колдобинам. С чего вдруг Любовь Кирилловна почувствовала себя взрослой и отказалась от дневного сна? С одной стороны, это играло мне на руку — Вербов говорил исключительно с Любой и не мог касаться животрепещущих личного плана. С другой стороны, недосказанность в отношениях с почти что бывшим работодателем меня не на шутку пугала. Или пугали его взгляды, от которых в по-летнему теплом салоне я дрожала по-зимнему.

       — Что случилось? — спросила я с еще большей опаской, когда Мерседес неожиданно свернул с проспекта на небольшую улочку. Я даже не поняла, что именно меня напугало: ну в крайнем случае всегда можно забрать ребенка и поехать домой.

       — Ничего, — ГАВ, похоже, не понял вопроса. И в мой воспаленный мозг закралось небольшое сомнение в собственной вменяемости, а что если Вербов сказал, куда мы едем, а я списала все на болтовню с ребенком и пропустила мимо ушей. — Раз никто не спит… — И так странно глянул на меня. Ну да, я-то пару раз зевнула. Меня реально разморило в бане, которую он устроил в машине, и в до противного удобном кресле. — Пойдем за тортиком втроем.