Новый год следователя Ивановой

– Вы приехали, а куда же делась Анна? Она с вами приехала или вышла из машины раньше?– зацепившись за странную фразу мужчины, продолжила допрос Алена. – Вы можете объяснить, если вы один вернулись домой, то куда делась ваша жена, она где-то вышла? Можете это объяснить?– настаивала Алена Игоревна.

– Господи, прости меня грешного! Не могу я это держать в себе! Грех на мне большой! Не могу больше жить с этим! Ведь все эти дни я просил у Бога прощения и отпущения мне грехов, хотел услышать от него ответ. Но Бог не дал мне прощения и отпущения, – скорбно воскликнул священник, взывая к высшим силам.

– Денис, объясните, пожалуйста, за что именно вы просили прощения у Бога, что произошло?– как можно спокойней и уверенней продолжила допрос следователь Иванова.

– Господи! Прости меня, отпусти мне все мои грехи тяжкие! Это я убил Анну, в лесу ее тело оставил, километрах в 100 от города. Не мог я больше это все выносить. Потом приехал домой и молился 2 дня, а на третий день вызвали меня на допрос. Я хотел сначала молчать. Но теперь понял, что это Господь так распорядился, чтоб я признался здесь в убийстве. Это Господь так все упредил. Я ,видно, прогневал его. Да, жена мне попалась не сговорчивая. Она только с виду тихая и покладистая, а внутри в ней много противоречия ко мне было. Она стихи писала, казалась мне очень романтичной, мягкой натурой. Именно такая послушная, нежная покладистая, как Анна, и должна быть женщина! Анна писала стихи. Меня покорило ее стихотворение о доброте, кажется, там были такие чудесные строки:

«Умей терпеть, умей прощать

И помогать тем, кто в несчастье…».

Я думал, что вот в нашем современном, непростом мире, где зло поднимает голову, где искушения преследуют на каждом шагу, а нечистая сила то и дело пытается найти слабое место у человека, чтоб подчинить его себе, в этом мире есть такая чудесная высоко духовная девушка, пишущая о прощении, о помощи в несчастье. Это ли не образец христианской добродетели? Эта духовность просто не может допустить низких и мелких поступков и недостойного поведения! Только Анну я мог представить в роли супруги священника. Только она отвечала всем идеалам и требованиям, которые могли быть предъявлены жене священника. Но как же я ошибся в ней! Она никак не хотела смиряться со своей судьбой. Я ей объяснял, что у нас у всех есть свое предназначение. У меня -служить в Храме, служить Богу и людям помогать, веру в них укреплять! А у нее долг – за мной как за мужем следовать, сносить все тяготы положения супруги священника, о детях заботиться, мне во всем помогать. Только не было в ней смирения! Не было в ней служения. А я не смог ей это привить, не смог ей объяснить ее предназначение. Как зерна в засушливую почву, неплодородную, потрескавшуюся, падали мои слова ей в душу и сердце. Ничего из тех зерен не проросло. А мой долг как священника и свою семью, как и свой приход, держать в порядке. Что же это за священник, который со своей женой справиться не может. На путь истинный ее наставить не может. Как могла она помышлять о мирских удовольствиях, мечтать о красивой одежде, о развлечениях, если сначала надо о душе своей думать, о семье, о муже, о детях. Почему она упрекала меня в том, что живем мы бедно, что не может она как ее подруги лишний раз расслабиться? Что значит расслабиться? Разве может она как обычная женщина, развлекаться и расслабляться? Ведь она же жена священника! На нее смотрят другие женщины, которые приходят в Храм, они с нее пример берут, она должна им показывать достойную жизнь жены православного священника. Да, я держал ее в строгости, не позволял ей ни с какими подругами общаться, одежду она покупала иногда и очень скромную и достойную. Постоянно призывал ее к смирению, к уважению,– в сильном волнении признавался отец Дионисий, раскрывая причины исчезновения супруги и объясняя мотивы своего преступления.

– Значит, Вы убили свою жену? Когда это произошло, где тело убитой?– продолжила задавать вопросы Алена, пытаясь понимать мотив преступления.

– Да, мне пришлось это сделать! Она была непримирима! Она все чаще говорила о невозможности нашего совместного проживания, она все чаще уезжала к своей матери с детьми, оставляя меня одного. А я должен был отвечать на вопросы вышестоящего руководства о причинах отсутствия жены. Мне задавали неудобные вопросы. На меня начали поступать жалобы от людей, которые приходили ко мне на службы. Я пытался им разъяснять, как должна вести себя настоящая жена, хорошая, добропорядочная. Что иногда, чтоб вразумить неразумную женщину, можно применять и силу, если она на благо пойдет. Я давал такие советы, когда меня прихожане спрашивали. А они даже не понимали мудрости такого строгого отношения к женщине. Они писали жалобы. Я много раз пытался вразумить Анну, а потом и ударить ее пришлось, когда она богохульные речи мне говорила. Это было противостояние. Я ее по-хорошему просил, чтоб она одумалась, а она заговорила о разводе!