Новый губернатор

Была пятница — приемный день у мадам Матюниной. В этот вечер у нее в маленькой гостиной собралось немногочисленное, но зато самое избранное и короткое общество, Несмотря на это, однако ж, общий разговор как-то не клеился… Сама хозяйка, полулежа на подушке дивана, разодетая «небесно-невинно», — как выразился о ней потихоньку бывший тут же Падерин своей хорошенькой соседке, дочери председателя уголовной полиции, м-ль Снарской, — томно передавала полулежавшей с ней рядом на диване генеральше Столбовой свои сладкие воспоминания о Петербурге вообще и об итальянской онере в особенности. Армии подполковник Вахрушев играл в шахматы с управляющим губернией, поминутно делая самые непростительные ошибки, так что вице-губернатор, страстный игрок, несколько раз уже выходил из себя, не прощая ему ни одного промаха. Вице губернаторша, очень молодая и очень ограниченного ума дама, с жаром доказывала прокурорше, также очень молодой еще, но тем не менее весьма развитой женщине, что так называемая «эмансипация», право, не поведет ни к чему хорошему, что и без нее, без этой что-то уж очень мудреной «эмансипации», как она выразилась, честная женщина, строго исполняющая свои обязанности, всегда будет совершенно счастлива, и что, наконец, все эти вопиющие семейные сцены, которые так любят описывать современные литераторы, — чистая выдумка — читать иногда совестно. Вице-губернаторша, очевидно, разделяла розовый взгляд на вещи своего почтенного супруга. Падерина спорила с ней слегка, как обыкновенно спорят, когда не надеются, чтобы нас когда-нибудь поняли. Хозяин в уголку толковал вполголоса со стариком Снарским о каком-то весьма запутанном уголовном деле. В отдалении от всех молча курил сигару доктор медицины из евреев (не разб.) Васильевич Ангерман — бледный и серьезный молодой человек — брюнет, красавец собой, с лицом в высшей степени благородным и симпатичным, так что хорошему человеку нельзя было не полюбить эту личность с первого взгляда. Ангерман кончил свое образование в Дерптском университете, постоянно следил за наукой, выписывал множество книг, ездил на два года за границу, теперь весьма справедливо считался по искусству первым доктором в губернии, будучи в то же время и инспектором врачебной управы. Он был утомлен и (не разб.) оставался еще в этой гостиной только из приличия.

Маленький Коля Матюнин весело возился на ковре у его ног с левряшкой.

Был час десятый в исходе. Общество решительно не знало, чем прогнать налезавшую на него смертельную скуку. М-ль Снарская попыталась было что-то спеть с Падериным у рояля, но это не удалось им обоим: ибо, как оказалось, были не в голосе. Вице-губернатор, осторожно зевнув раза четыре, объявил Вахрушеву, что играет с ним последнюю партию. Генеральша Столбова стала ни с того ни с сего жаловаться хозяйке на внезапную головную боль и надеялась, что не будет на нее в претензии, если она так скоро оставит такое приличное общество. Словом, опустение гостиной предстояло неминуемо. Вдруг в передней раздался звонок.

— Н-да… Кто бы это мог быть… н-да? — сказал машинально управляющий губернией, осторожно отступая конем.

— О, это непременно м-р Вилькин! — заметила хозяйка, оживляясь:- держу пари, что он…

— И я тоже, — подтвердила генеральша Столбова.

В самом деле, в гостиную (не разб.) вошел Вилькин. Мы бы его не узнали теперь сразу. Николай Иваныч смотрел таким бойким светским человеком, таким веселым, что просто чудо. На лице его не было не только той озабоченности, какую, особенно в последнее время, привыкли видеть на нем в канцелярии его подчиненные, даже будто легкий румянец играл у него на щеках. Избранное общество м-м Матюниной напустилось на Вилькина разом, как рыба на червячка: его просто закидали вопросами.

— Что так поздно, Николай Иваныч? — говорила томно хозяйка.

— Что нового, Николай Иваныч? — спрашивала Столбова, у которой, как видно было, внезапная головная боль прошла.

— Николай Иваныч, вы нас совсем забыли… Не грех ли вам (не разб.), — закричала м-ль Снарская звонко:- (не разб.) взялся…

— Николай Иваныч в последнее время даже как будто похудел от усиленной работы… — замечал в свою очередь ее папенька, отрываясь от интересного разговора с Матюниным.

— Безбожно так нескромно вести себя, Николай Иваныч! — уверяла вице-губернаторша.

— Н-да… это безбожно… н-да… — сказал весь занятый шахматами судья.

«Клюет», — подумал Падерин, потому что вдруг почему-то пришло в голову это сравнение.

Очевидно, общество несколько стеснялось в присутствии управляющего губернией правителя канцелярии «сердцем губернии». Вилькин едва успевал отвечать на все эти вопросы, на замечания, дружески здороваясь со всеми. Он, заметно было, чувствовал себя здесь как дома, даже с вице-губернатором поздоровался очень фамильярно, только Ангерман раскланялся с ним, по обыкновению, молча и холодно-вежливо.