Новый Макиавелли

Макиавелли до сих пор интересен именно благодаря неприкрытому реализму. Ведь даже сейчас мы весьма склонны жить мифами; однако, если попробовать управлять государством, опираясь на мифы, всем начинаниям гарантирован провал. Помню, на Даунинг-стрит меня ужасно раздражали мифы, распространяемые о кабинетском правлении[6] в сравнении с «диванным правлением», о предполагаемой нехватке парламентской ответственности и о роли искажения информации. Если верить в эти мифы и действовать согласно им, будущие правительства не выживут. Цель моей книги отчасти — «вколоть» дозу реализма и честности любителям поговорить о системе правления, «какой в действительности никто не знавал и не видывал».

Макиавелли упирает на человеческую природу; подобно Шекспиру, он говорит о вечных истинах и делает обобщения на основе наблюдений за своими современниками, каковые наблюдения запараллеливает с примерами из далекого прошлого. Позволю себе вновь процитировать Исайю Берлина: по мнению Макиавелли, «лучший способ получить информацию — внимательно наблюдать действительность и подбирать, пусть по крохам, мудрость, накопленную наблюдателями прошлых веков, особенно же — античного мира».

Макиавелли применял эмпирический подход; ему нравилось делать обобщения, исходя из своего читательского и личного опыта. Он вывел универсальный закон удержания власти и старался доказать его на примерах из итальянской жизни XV—XVI веков или из классиков античности. Его книга полна занятных историй о событиях, свидетелем которых он был или о которых узнал из первых рук; он умел приводить примеры к месту. Своему другу Франческо Веттори он писал: «Всякому, кто прочтет мой труд, будет ясно, что в течение пятнадцати лет, что я занимался темой государства, я не терял времени даром и не валял дурака». Макиавелли считал, что опыт позволяет ему проникнуть в глубины человеческой натуры и понять, каким образом натура влияет на лиц, облеченных властью, и на тех, кто власти подчиняется. А вот признание Джованни Баттисте Содерини, племяннику гонфалоньера: «Судьба явила мне столь многие и столь разнообразные впечатления, что я редко теперь удивляюсь и редко признаю, что не смаковал — в процессе ли чтения или наблюдений — как сами человеческие поступки, так и способы их содеяния». Макиавелли бывал достаточно опрометчив, чтобы пересказывать третьим лицам анекдоты из своей государственной службы. Например, он цитирует отца Луку, духовника императора Максимилиана, человека прямого и скорого на критику своего государя; уж конечно, отец Лука никак не ожидал, что его критические замечания появятся в печатном виде.

Римская республика и историки, писавшие о ней, вызывали особенный восторг Макиавелли; они стали темой «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия». Макиавелли полагал, что из прошлого можно извлечь важные уроки: «кто желает предсказывать будущее, должен учитывать прошлое, ибо все человеческие деяния сходны, пусть и свершены в разные эпохи». В письме о трактате «Государь» Макиавелли говорит о себе: «я ступил в царские палаты прошлых веков, дабы вопросить владык об их деяниях и донести до современников их ответы». История дает ключ к пониманию настоящего и будущего: «если сравнить настоящее с отдаленным прошлым, сразу видно, что все государства и все народы были одержимы теми же самыми желаниями и теми же самыми страстями, что и мы. Таким образом, усердное изучение прошлого позволяет провидеть будущее любого государства и в случае надобности применить те же средства, что применяли древние; или, буде таковых не найдется, изобрести новые, руководствуясь сходностью событий. Однако поскольку правители не придают должного значения такому изучению, поскольку прочитанное остается непонятым, а если суть и понятна, то практического применения ей все же нет, правители во все времена испытывают одинаковые трудности».

Макиавелли посвятил «Государя» новому правителю Флоренции — Лоренцо Медичи, внуку Лоренцо Великолепного. Предисловие к сему труду отдает тщательно продуманным (и окупившим себя) самоуничижением: «Я же, вознамерившись засвидетельствовать мою преданность Вашей светлости, не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей, приобретенные мною многолетним опытом в делах настоящих и непрестанным изучением дел минувших. Положив много времени и усердия на обдумывание того, что я успел узнать, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей Светлости».