Новый Михаил (СИ)

Дальше следует стандартный обмен любезностями. Пока мы распинаемся я рассматриваю эту легендарную личность. Передо мной сидел один из создателей военной авиации в России. Человек связавший с небом всю свою жизнь. Воевавший в этом качестве еще в русско–японскую войну. Правда его роскошная борода, честно говоря, вызывала у меня оторопь. Ну, не привык я к бородам у военных и все тут! Ладно, когда такая окладистая борода, типа как у Николая Второго. Это еще так сяк. Но вот такие кустистые заросли на всю грудь, из–за которой даже орденов не видать — это перебор! Вот хоть режьте меня. Дико. Ощущение, что обладатель такой бороды все время занят только ею. Хотя я понимаю, что это преувеличение и передо мной сидит один из тех, кто несмотря на бородищу сделал так много для Отечества, но все же ощущение такое, что именно «Несмотря на…» Вот понимаю в эти минуты я Петра Первого с его тягой рубить бороды. Был бы я царем, вышел бы из меня замечательный самодур. Наверное…

В кабинет вошел подполковник Горшков. Обменялись приветствиями и рукопожатиями. Когда все снова расселись Кованько сказал:

— Вот, Георгий Георгиевич, Его Императорскому Высочеству срочно нужно попасть к Государю. Дело не терпит отлагательств. Можете ли вы обеспечить доставку в Могилев на «Илье Муромце»?

Я буквально подобрался, словно зверь перед прыжком. Сейчас много решится в этой истории. Многое, если не все. А Горшков задумчиво оглядел присутствующих.

— В принципе, это возможно. Через полчаса мы собирались совершить тренировочный полет в Псков. Мы можем взять вас с собой. Сегодня сядем в Пскове. Заправимся. Осмотрим машину. А завтра с утра вылетим в Могилев.

Волна облегчения окатила меня. Да! Получилось! Я тихо выдохнул. По–лу–чи-лось! И, расслабившись, я пропустил мимо сознания вновь появившегося в кабинете адъютанта, который что–то шептал Кованько искоса поглядывая в мою сторону. Я насторожился. И, как оказалось, не зря.

Генерал кивнул и обратился ко мне:

— Ваше Императорское Высочество! Только что сообщили из аппаратной телеграфа — вас разыскивает председатель Государственной Думы Родзянко. Он откуда–то узнал, что вы здесь и просит вас подойти к аппарату.

Я, с трудом подавляя растерянность, обводил взглядом присутствующих. Ироничного Кованько, безучастного Горшкова, напряженного Джонсона. И стоящего в ожидании адъютанта генерала.

Вот так номер! Нашли! Вот баляба! Значит они уже знают о моем плане убраться подальше от Питера! И готовы принять меры. Какие? Да какие угодно. Если у них есть сочувствующие на аэродромах, то наш аэроплан просто не вылетит по техническим причинам. Или не вылетит из Пскова, что вероятнее всего. И что делать?

С другой стороны, если я пообщаюсь с Родзянко, возможно мне удастся сбить его с толку и у нас получится покинуть эту прифронтовую полосу мятежа?

Пауза затягивалась.

Да. Вариантов нет.

Я встал.

— Хорошо. Идемте.

Пока мы шли коридорами летной школы меня колотила нервная дрожь. Одно дело, пока сильные мира сего заняты друг другом, попытаться сделать ноги по тихому, а совсем другое влазить в эти игры Больших Дядь. Мой прадед влез и проиграл. Но, я ведь не прадед! Я вообще никто в этом мире! Если он проиграл, живя в нем и будучи в центре всех событий, то, что могу я, который только сегодня провалился в это время, будь оно неладно!

В аппаратной меня встретил офицер связи. Мы подошли к телеграфному аппарату.

— Разрешите сообщить господину Родзянко о вашем приходе, Ваше Императорское Высочество?

Киваю.

Поехали.

«У аппарата Великий Князь Михаил Александрович».

«Здравствуйте Ваше Императорское Высочество! У аппарата Родзянко»

«Здравствуйте, Михаил Владимирович»