Новый Михаил (СИ)

— Нет. Это исключено. Если в месте посадки будут знать о нашем прибытии, то вероятность того, что мы больше не взлетим очень велика. Сможем ли долететь до Могилева напрямую?

— Ох, Ваше Императорское Высочество… Ну, в принципе, конечно можно, но…

— Что?

— Нужно разгрузить аэроплан от всего — оружия, запасов, взять в полет лишь трех человек экипажа. И перед тем, необходимо полностью проверить машину, двигатели, подготовить ее к полету. Учитывая сколько сейчас времени, то сегодня мы не вылетим. Значит завтра с утра и часов через пять будем в Могилеве.

— Нет. Это невозможно. Только сегодня. Завтра уже можно будет не лететь. Информация устареет. Да и не вылетим мы завтра.

Тут вмешался Кованько.

— Ваше Императорское Высочество, вы все время намекаете, что на вверенном мне объекте могут произойти какие–то события, которые ставят под угрозу вашу миссию. Я так понимаю, что вы намекаете на неблагонадежность личного состава школы. Как руководитель офицерской летной школы я…

— Простите, Александр Матвеевич, я не хотел вас обидеть или каким–то образом поставить под сомнения ваш профессионализм. Но, поверьте мне, я знаю о чем говорю. Еще два–три дня и мятежом полыхнет вся округа. Так что речь не идет только о вашей части.

Однако Кованько явно закусил удила.

— Простите, Ваше Императорское Высочество, но я…

— Верьте ему, Александр Матвеевич…

От неожиданности я повернулся. Тихо сидевший до этого Джонсон смотрел на меня и было в его глазах, что–то такое… Не смогу описать словами. Но в них больше не было той тоски, которая была в них все то недолгое время, что я его знал. В них появилась искра чего–то такого, что нельзя описать интересом к жизни или, к примеру, знанием тайны. Это было нечто иное…

Оказалось, что столь неожиданная помощь Николая Николаевича сломила сопротивление генерала. Он сел и устало махнул рукой. Я повернулся к Горшкову.

— Итак, Георгий Георгиевич, чем вы можете нам помочь?

— Это очень рискованно, Ваше Императорское Высочество, и я не имею права подвергать…

— Георгий Георгиевич, оставьте эти слова для тех случаев, когда высокородная барышня попросит вас совершить рискованную прогулку. Мы все боевые офицеры и выполняем свой долг. Поэтому ближе к делу.

Горшков глубоко вздохнул и покосился на Кованько. Тот нехотя кивнул.

— Если мы вылетим в течении часа, то, если все пойдет хорошо, мы будем в Могилеве незадолго до сумерек. Но предупреждаю еще раз — это полет на пределе возможностей корабля. Горючего должно хватить, но впритык. И есть шанс, что либо не хватит горючего, либо, не дай Бог, откажут двигатели и нам придется совершить вынужденную посадку. Если будет куда. А в этом случае вы рискуете оказаться далеко от дорог и связи. Да и вообще аэропланы иногда имеют свойство падать. Так что подумайте еще раз.

Я усмехнулся.

— Будем считать, что вы достаточно сделали усилий, чтобы меня отговорить, но не уговорили.

— Хорошо, Ваше Императорское Высочество, тогда я начинаю предполетную подготовку и мы максимально разгружаем машину. Вас двое летит?

Я посмотрел на Джонсона. Тот кивнул.

— Да, двое.

— Тогда готовьтесь к полету. Идемте, мы подберем для вас летное обмундирование…

* * *

Императорский телеграф в Ставке верховного главнокомандующего.

Телеграмма N Р/39921

152 слов

Подана в Петрограде 27 февраля 1917  г.12 ч. 40 м.

Получена в Ставке 26 февраля 1917  г.13 ч. 12 м.

Д [ействующая] армия, Ставка верховного главнокомандующего.

ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ

Занятия Государственной думой указом ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА прерваны до апреля. Точка. Последний оплот порядка устранен. Точка. Правительство совершенно бессильно подавить беспорядок. Точка. На войска гарнизона надежды нет. Точка. Запасные батальоны гвардейских полков охвачены бунтом. Точка. Убивают офицеров. Точка. Примкнув к толпе и народному движению, они направляются к дому Министерства внутренних дел и Государственной думе. Точка. Гражданская война началась и разгорается. Точка. Повелите немедленно призвать новую власть на началах, доложенных мною ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ во вчерашней телеграмме.