Новый Мир ( № 10 2004)

Мерзость запустения.Инвективы в адрес “племени младого, незнакомого” раздаются и из собственно библиотечного сообщества. Признавая, что “привычное представление о библиотеке и ее особых функциях безнадежно устарело”, Мария Порядина в статье “Время пользоваться” (“Русский журнал”, 2003, 9 декабря) сетует на то, что “библиотека как таковая — какхранилище книг —не представляет интереса для общества”, что, приспосабливаясь к новой для себя роли “медиацентра”, она “ориентируется не на читателя, а напользователя,потребителя информации”. Иначе говоря, от храма, каковым была Библиотека, остались одни стены, а сама она сделалась стойлом.

Плач о профанировании книжной культуры не нов. Начало ему было положено самим книгопечатанием: тиражирование того, что было принято считать единичным, попирало этику не меньше, чем сегодня — возможное клонирование личности.

Еще одним актом поругания традиции стало появление публичных библиотек: переход книги из области сакрального или приватного в сферу общедоступного хранителями старой книжной культуры, вероятно, воспринимался примерно так же, как обобществление жен.

Одна из составляющих мифа о храме Книги — пресловутая ахмадулинская “тишь библиотек”. Как ни жаль, но и этот поэтический образ следует отнести к “новоделу” — вплоть до времени раннего Средневековья книги писали и читали вслух: вербальная составляющая была обязательной частью процесса постижения текста.

Если на то пошло, уже появление письменности, как представил это событие Платон в “Федре”, вызвало большие опасения у современников. Вот что говорит у Платона египетский фараон Тамус, которому изобретатель Тевт представил первый письменный текст: “Ты нашел средство не для памяти, а для припоминания. Ты даешь ученикам видимость мудрости, но не истину. Они у тебя будут многое знать понаслышке, без изучения, и будут казаться многознающими, оставаясь в большинстве невеждами…”

И этот выпал из дискурса!..Революция, затронувшая Книгу и Библиотеку, кажется кому-то катастрофой — но лишь потому, что мы не жили в эпохи предшествующих перемен. Кризис “поколения Библиотеки” соединился с концом длительного исторического цикла, и оно, поколение, выпало не просто из среднестатистической возрастной ниши, а сразу из множества контекстов, определявших отношение к Книге и миру.