Новый мир. № 11, 2002

Ср.: «<…> для консолидированной и обладающей отчетливым геополитическим самосознанием Европы всегда была наиболее приемлема Россия, развернутая к Азии, продвигающаяся к Тихому океану, по мере сил — к Индийскому: Россия, которую при желании можно назвать „Россией-Евразией“. Такая Россия импонировала Наполеону, когда он ориентировал соответствующим образом Александра. Она была мила Вильгельму II, она была приятна Бисмарку даже. И кстати, стоит вспомнить, из-за чего возник кризис во время приезда Молотова в Берлин осенью 40-го года. <…> Сталин не понял одного: Пан-Европа готова была взять нас в союзники, но не в союзники внутриевропейские — там мы были ей не нужны. <…> Для интегрированной и сильной Европы в принципе неприемлема никакая Россия с выходом в Средиземноморье, неприемлема Россия, разворачивающаяся на балтийско-черноморском пороге и взламывающая этот барьер. Иными словами, для нее немыслима Россия, которая помнила бы о своем византийском и античном наследии, сохраняла средиземноморскую цивилизационную память и которая в принципе заявляла бы, что она тоже — европейская держава», — пишет Вадим Цымбурский («Европа между „Евразией“ и „Евроафрикой“» — «Русский Журнал» ).

«В настоящее время Россия является единственным крупным государством, не имеющим опыта долговременной западной оккупации (Китай подобный опыт имел). Все политические институты, существующие на этой территории, были созданы не непосредственно Западом, а в лучшем случае на условиях „работы по патенту“. Более того: в XX веке России удалось создать (на короткое время) альтернативную западной систему управленческих институтов, которая оказалась транслируемой <…>. В этом смысле Россия — самая „антизападная“ страна мира; Индия или Сингапур куда ближе Западу, чем мы», — пишет Константин Крылов («Русскiй Удодъ». Вестник консервативного авангарда. № 17 ).

«<…> сохранение европеоидного облика Европы естественным путем становится совершенно невозможным, если только поддержание расовой однородности не станет в какой-то момент сверхценной идеей европейской цивилизации», — пишет Игорь Джадан («А где же „спасибо“?» — «Русский Журнал» ).

А также — к теме: «Смахнем слезу. Проглотим в горле ком. Нет повести печальнее на свете, чем о любви, даримой чудаком прекраснейшей богине на планете, прикинувшейся вдруг материком. Две тысячи четвертый недалек, однако предсказание пророка, как видно, неоправданно жестоко: Европа есть. Садится мотылек в Тюльи на Зевса мраморное око, над пьяцца Россо плещется закат, горят штыки гвардейцев Букингема, сверкает в ухе маленькая гемма у пражского „танцора напрокат“, и звери Нотр-Дама смотрят немо на рыжий, непричесанный закат. Европа есть — и соловьиный глас, и недра гор, урчащие утробно, и кровь, и плоть, и ад, и светлый час. Она цветет уже в который раз; она лежит вольготно и удобно, — и пережить, естественно, способна и Гитлера, и Шпенглера. И нас» (Линор Горалик — «Русский Журнал» ).

Алексей Цветков. «Буржуй разговаривает!», или Адекватная идентичность гуманитария. — «Left.ru /Левая Россия», 2001, № 37

«Их [российских гуманитариев] идентичность по-прежнему подчинена интересам буржуазии, паразитарного меньшинства, на которое они, чаще — бессознательно, работают, но к которому никогда не будут принадлежать».

Александр Ципко. Слово — это дело государево. — «Русский Журнал»

«Синдром подпольного человека России, привыкшего восставать против любого ограничения, естественно, приводит к тому, что люди не принимают даже необходимых этических ограничений, которые так или иначе неизбежны, поскольку любая культура прежде всего — ограничение».

«Я убежден, что свобода слова, как и демократия, должна быть управляемой».

«<…> по моему глубокому убеждению, люди с двойным гражданством не имеют права говорить о судьбах России».

Ср.: «Специфических этических норм, которые регулировали бы свободу слова, нет и не может быть. Нормы, регулирующие свободу слова, должны быть только юридические», — считает сотрудник президентской администрации Алексей Волин («Не царское это дело» — «Русский Журнал» ).

Вадим Цымбурский. «Городская революция» и будущее идеологий в России. Цивилизационный смысл большевизма. — «Русский Журнал»

«В любом случае большевизм как полюс притяжения или отталкивания останется для русских необходимой, с точки зрения цивилизационного самоощущения, эрой».

Борис Четвериков. Футуристические дни. Вступительное слово Семена Шуртакова. [Глава из многотомной повести «Стежки-дорожки». Печатается к 120-летию Д. Д. Бурлюка]. — «Литературная газета», 2002, № 28–29, 10–16 июля.

«Однажды, когда мы оказались наедине, Бурлюк доверительно признался мне, что его не влечет колчаковский строй…»

Давид Черневский. Трагедия писателя. — «Лебедь». Независимый альманах. Бостон, 2002, № 282, 28 июля

«Пристреливая в каждой комедии по интеллигенту, Чехов пытался приблизить неизбежный закат эпохи этих людишек, провозглашающих высокие идеалы, а на деле живущих одной лишь жалостью к себе и при этом в высшей степени презирающих окружающий мир».