Новый мир. № 11, 2003

См. также: Илья Кириллов, «В огороде бузина, в Крыму дядька» — «День литературы», 2003, № 7, июль ; «По-видимому, в лице Дм. Быкова мы имеем тот тип художника, который как рыба в воде чувствует себя в живописании идейной борьбы, политических и философских концепций и полемики вокруг них. Если бы он задумал написать роман из жизни идей, разумеется, найдя для этого соответствующую форму, его достижения, вероятно, были бы впечатляющими. Зачатки подобного произведения мы видим и в „Орфографии“, но, поскольку жанровый замысел у автора другой, они остаются блестящим фрагментом, в значительной степени чужеродным повествованию в целом. В послесловии к роману он признается — а читателю это становится ясным задолго до финальной части романа, — что при написании им руководило желание „возродить традиции отечественного эпоса“. Любителей иронии, уже растягивающих в улыбке губы, я разочарую. По прочтении „Орфографии“ можно с уверенностью сказать, что автор обладает „романным дыханием“, способностью выдержать длительные дистанции. Неоправданное в большинстве случаев многословие, бесчисленные повторы преодолеваются общим течением повествования, чувством времени, чутким авторским ощущением его медлительной непрерывной работы над всем и вся. Но это, пожалуй, единственная предпосылка для создания эпического произведения, которое на самом деле требует всеобъемлющих изобразительных возможностей, чего автор лишен».

«<…> описания природы всегда играют роль своеобразной лакмусовой бумажки в отношении языка писателя. В этом смысле они Дм. Быкова скорее компрометируют».

«Если судить, согласно Пушкину, по тем законам, которые произведение над собою выстраивает, новый роман Дм. Быкова есть прикровенная неудача».

См. также: Дмитрий Бавильский, «Сумбур вместо музыки» — «Топос», 2003, 4 августа < http://www.topos.ru>; «История для романиста — материал приятный и податливый. Потому что романист-историк знает, чем закончатся описываемые события, следовательно, какой финал будет и у его фабулы тоже. А для Быкова это очень существенно — управлять ситуацией и для этого знать развязку. Поэтому (предположим рабочую гипотезу) он не пишет романы про современность. Текущий момент слишком непредсказуем — сочиняя книгу о современности, ты рискуешь ошибиться. А кому хочется ошибаться? <…> Необходимость подстраховки выдает концептуальную неуверенность. Именно поэтому из романа где только можно убирается авторское отношение к происходящему: в „Орфографии“, перенаселенной десятками персонажей, большинство из которых имеет исторических прототипов, сложно определить, как Быков относится к тем или иным персонажам (за некоторыми, немногими, исключениями). Неуверенность Быкова зиждется на том, что все остальные (читатели, критики, „литературная общественность“) тоже ведь знают, чем закончится всё и какая в финале большой истории пребудет мораль. <…> Вот в публицистических своих выступлениях Дмитрий Быков бывает куда как более категоричен — потому что здесь он, наравне со всеми, движется в неизведанное завтра и не знает, чем сердце успокоится».

Об «Орфографии» Дмитрия Быкова см. также рецензию Владимира Шухмина — «Критическая масса», 2003, № 2 ; «<…> помесь „Приключений Буратино“ с „Хождением по мукам“».

См. также: Павел Басинский, «Великолепный провал» — «Литературная газета», 2003, № 25, 18–24 июня .

См. также: Никита Елисеев, «Теплый вечер холодного дня» — «Русский Журнал», 2003, 1 июля .

См. также: Елена Дьякова, «Люди, упраздненные, как буквы» — «Новая газета», 2003, № 37, 26 мая .

См. также: Андрей Немзер, «Благие намерения» — «Время новостей», 2003, № 69, 17 апреля .