Новый Мир ( № 11 2009)

Вся любовь Шошанны с негром Марселем сводится к паре дежурных фраз: «Если мы хотим сжечь кинотеатр, — а это решено, — ты же не позволишь мне сделать это одной. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Только тебе я могу доверять»; и: «Прощай, любовь моя!» — ближе к финалу. С Цоллером отношения, понятное дело, еще холоднее. Только пристрелив его во время премьеры и увидев сквозь проекционное окошко его «живое» лицо на экране, Шошанна проникается к немецкому герою каким-то подобием чувства, реагирует на его стоны и склоняется к нему, чтобы получить от недобитого фрица пулю в живот.

Девочку, признаться, ни минуты не жалко. Красивенькая и холодная, как замороженная треска, она нужна в фильме, только чтобы спортивно убежать от Ланды в начале, меланхолически менять вывески на фасаде кинотеатра, досадливо закатывать большие глаза при встречах с Цоллером и красиво умереть рядом с ним в длинном красном платье на полу кинобудки под сполохи кинопроекции. Больше того, звездный час Шошанны наступает уже после смерти. В фильм «Гордость нации» они с Марселем умудрились вклеить ее крупный план с текстом: «Скоро вы все умрете, фашистские гады!» — и, когда сей фрагмент появляется на экране посреди «Гордости нации», Марсель, бросив окурок, поджигает ворох супергорючей кинопленки, сложенной за экраном; все вспыхивает, Шошанна кричит о еврейской мести в лижущих экран языках пламени (Тарантино явно цитирует здесь финал «Страстей Жанны д’Арк» К.-Т. Дрейера), а потом крупный план хохочущей мстительницы проецируется на клубы дыма все время, пока фашистская толпа ломится в запертые двери горящего кинозала.

«Ублюдки» меж тем имеют весьма бледный вид, столкнувшись перед премьерой в фойе с Гансом Ландой. Он ржет в голос, выслушав версию о сломанной в горах ноге фройляйн Хаммерсмарк, и от души потешается над тремя «итальянцами» — стрекочет и разливается по-итальянски, при том, что они в ответ способны выдавить из себя только «скузи» и «ариведерчи». Затем он, пригласив Бригитту в кабинет, коварно защелкивает потерянную туфельку у нее на ноге и с наслаждением душит испуганную прекрасную блондинку собственными руками. Рейна арестовывают гестаповцы и вместе с другим «ублюдком» по прозвищу Лилипут везут для допроса в какой-то гараж. А Жид-Медведь вместе с Омаром Ульмаром сидят в зале, в середине ряда со взрывчаткой, привязанной к икрам, как мыши в мышеловке.