Новый Мир ( № 12 2009)

Равнодушный ко всему, с неясным чувством собственного превосходства, не способный любить родных и даже дочь, герой, однако, испытывает странное чувство любви-ненависти к женщине по прозвищу Плакса — неверной, неблагодарной, даже и не особенно красивой, но для него неотразимо притягательной. Плакса исчезает, но ведет с героем интернет-диалоги и однажды приглашает его на премьеру авангардного фильма. В фильме Плаксу душат так правдоподобно, что Егор Самоходов начинает подозревать, будто она и впрямь убита. Может, загадочный режиссер снимает фильмы с реальным насилием?

Поколебавшись, как Гамлет, мстить ли за Плаксу, Егор все же узнает, где скрывается режиссер, и едет на юг, как оказывается, тысячелетие контролируемый хазарами. Хазары, однако, взяв с него миллион долларов за режиссера Мамаева, еще за десять тысяч сдают Самоходова режиссеру-садисту. Выясняется, что смерть Плаксы была частью продуманного плана Мамаева: в студенческие годы Самоходов невзначай обидел самолюбивого парня, и тот придумал изощренный способ мести. Искалеченный, опозоренный и отпущенный восвояси садистом, Егор Самоходов обдумывает план новой мести и то ли в бреду, то ли в полусне воспроизводит мысленно сцену убийства из финала “Лолиты”. При этом он не забывает упомянуть и о другом романе Набокова, но не называя его, где “персонаж по имени Персон во сне…”. Догадливый читатель должен тут же сказать: “Как же, как же, помню, Хью Персон из „Прозрачных вещей” Набокова убивает жену. Значит, я не ошибся, предположив, что название фильма Мамаева имеет отношение к роману Набокова”.

Это пример того, как аллюзии выставляются напоказ. Зато нигде не сообщается, что вопрос, существуют ли подпольные киностудии, снимающие реальное кровавое насилие, где людей и в самом деле душат и калечат, и поиск этих студий — один из сюжетных стержней романа “Нет” Линор Горалик и Сергея Кузнецова, и есть все основания полагать, что этот сюжетный ход оттуда и позаимствован, как (не зря обижался Дмитрий Быков) контролирующие юг Росиии хазары позаимствованы из романа “ЖД”.

В том, как Натан Дубовицкий демонстрирует свою начитанность, как он жонглирует именами и цитатами, как он демонстрирует приемы интертекстуальности и вместе с тем скрывает явные заимствования, есть некоторая наивность дебютанта, пытающегося замаскировать отчетливо подражательные фрагменты нарочитыми выпадами по адресу того, кто послужил образцом для подражания. Ну, скажем, в тексте романа присутствуют три вставные новеллы.