Читаем Новый Мир ( № 12 2010) полностью

Внимательно я оглядела его лицо, будто впервые заметила. Сейчас он, конечно, мало походил на себя несколькими днями раньше — избитого, окровавленного, более смахивающего на расклеванный птицами труп, чем на человека. Был он отмыт, синяки его превратились в “желтяки” и уже не пугали своим видом, сломанное ребро, похоже, начало срастаться. Невероятно быстро, немыслимо. Травы у меня, конечно, сильные, но и с травами ему бы почти луну пластом лежать...

Высокий, худой, светлая кожа, от загара лишь слегка золотистая...

И волосы прямые, тоже цвета спелой пшеницы. Ну ясное дело, северянин. Если, конечно, не врет про свою дальнюю-дальнюю землю... И глаза — два серых озерца, какие бывают в пустыне, только там они соленые до горечи. Нос, губы, скулы — все какое-то непривычное, а в то же время — как будто и знакомое. Откуда ж он взялся на мою голову?

— Не волнуйся, тетушка Саумари, никому я не скажу, и Гармай, понятное дело, никому не скажет. Это ж таким гнусным грехом было бы...

Я и сама понимала, что не скажет. Не тот человек, не станет старуху на смерть выдавать. Тут ведь хоть и нет закона — испокон все в богов верят, — а только такую опасную безумицу и без закона камнями закидают. Чтоб богам приятно было...

— А как же так получилось, тетушка, что ты от богов своих отказалась?

А почему бы и не поведать ему? Конечно, мне и в дурном сне не пришло бы в голову рассказать кому-нибудь из нашего города, пускай даже людям преданным. Но тут... совсем чужой человек... и даже не то что чужой, тут иначе сказать надо. Нездешний он... Иной... Совсем иной.

И уже начиная говорить, поймала я взгляд Гармая — жадный, напряженный и словно на что-то надеющийся...

 

Что-то изменилось в доме. Я почувствовала это не ушами, не глазами, а, наверное, кожей спины. То ли дуновение какое-то странное, то ли скрип, то ли шорох... Странно. Дверь входная на засов заложена, время-то позднее. Конечно, никто ко мне не полезет, какой дурак с ведьмой ссориться вздумает? Но привычка...

Я прервала рассказ на полуслове. Предостерегающе подняла палец: молчите все! Прислушалась, как учил меня наставник. Сперва сосредоточиться только на самых ближних звуках — собственном дыхании, звоне в ушах, жужжании мух... Потом протянуть внимание к звукам подальше,

а затем и к самым дальним.

В доме определенно кто-то был. Кто-то шел сюда, во внутренние комнаты, легкими быстрыми шагами. Вор? Справлюсь ли я с вором? Силы уже не те, да и вымоталась до предела...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза