Новый Мир ( № 12 2012)

— Пацаном закрывал маму.

В первые недели в плену особенно голодно — организм не привык. Проглотили по банке баланды — только раздразнились. Василь крякает, встает с земли, берет котелок, внешне спокойно (это у него получалось как-то колдовски: солдаты, бившие налево и направо увиливающих пленников, не смели тронуть этого медленно и уверенно двигающегося навстречу существа). Так вот, он подходит к проволочной изгороди более чем двухметровой высоты, разделяющей отсеки лагеря, лезет у столба вверх, перекидывает ноги — все не спеша, — спускается с обратной стороны, подходит к раздатчику, подставляет котелок (а раздатчики были свирепы), с наполненным котелком тем же манером — обратно. Ставит котелок передо мной.

— Ешь, ты послабее, а думаешь за обоих.

— Ты что, Вася! Это твое чудо-блюдо! Ты рисковал.

— Ладно, давай вместе. Начинай.

И погиб поэтому. В бане после шахты всегда спешили, отстающих штыком покалывал огромный рыжий детина — конвойный и весело гоготал от своих забав. Василь игнорировал этого идиота. Подчеркнуто неспешно мылся и одевался.

И когда 17.03.45 посыпались бомбы, он сохранил манеру. Он шел медленно сзади шарахнувшихся к выходу. Обрушившиеся стены и потолок не знали магии.

В последнем перед Германией пересыльно-сортировочном лагере в Шепетовке нас, “интеллигенцию”, отсеяли и пропустили через идеологическое сито. Поодиночке. Наблюдаем: очередной спускается в бункер и через несколько минут выходит с другого его конца. Почти все идут направо, единицы налево. Идут своим ходом.

— Пойдем вдвоем. Я покрепче, впереди: может, бьют.

В бункере четверо. Все в штатском. Крепкий мужик только один — бить не будут. Два хлюпика, четвертый совсем юн.

— Кто такие? — ведет концерт крепкий.

— Студенты, — говорит Вася, я сзади молчу, смотрю.

— Какой институт?

— Кораблестроительный.

— Что это? — выступает хлюпик, показывая закорючки на бумажке.

— Тройной интеграл.

— Взять сможешь?

— Нет пределов.

— А тот, что за тобой, тоже?

— Его не трогайте, он отличник.

— Мы хотим сохранить цвет нации, предлагаем идти к нам. — Опять крепкий.

— А кто вы?

— Ну, мы будем прокладывать дороги, восстанавливать разрушенное...

— С немцами?

— Мы восстановим Россию! И Германия нам поможет создать свободную от большевиков страну.

— А совесть?

— Мой папа был честным инженером, а его арестовали, — как-то жалко вступил юнец.

— Что ж ты, сволочь, порочишь имя честного отца! — Тут уж сработал мой темперамент.

— С изменниками мы не сотрудничаем, — веско закруглил Вася.