Новый Мир ( № 12 2012)

Вперемежку идут солдаты с винтовками наперевес, с засученными рукавами. Не стреляют обе стороны. Нашим — нечем. А они, конечно, хорошо проинструктированы. Несколько дней они дали нам “дозреть” — без еды, воды, без связи с Кубанью. Наблюдали за обоими берегами пролива и определяли удобное время для заключительного акта, чтобы провести его минимальными силами и без потерь. Основные войска они спешно вернули к Севастополю, увезя наши пушки и штабеля снарядов.

Участникам же последнего акта было, видимо, строго наказано не всколыхнуть славян оскорблениями и насилием: знали, что нас вдесятеро больше и что мы еще можем взорваться. Никаких “хенде-хох”, прикладов, окриков.

Внешне спокойно — под охраной танков — подходили к группам ошарашенных наших солдат и показывали идти направо вверх — к сборному пункту, заранее предусмотренному режиссером этой трагедии.

Наша машина была прикопана внизу чаши. Быстро включаю микрофон: “Говорит Крымский фронт! На нас идут танки и пехота! Прощайте, товарищи! Последняя рация фронта прекращает работу. Вы должны победить!” От удара сапога распахивается фанерная дверца. Продолжаю кричать прощальные слова, бью сапогом лампы, рву переговорные карты, вполне сознавая бесполезность исполнения инструкции. Немец и его автомат терпеливо ждут. Ребята уже вместе. Идем вверх. “Надо выбрать момент и бежать к воде, поплывем”, — тихо переговариваемся. Обходим глубокую воронку. На дне дергается тело сверстника, мл. лейтенанта, из перерезанного бритвой (она еще в руке) горла брызжут кровавые пузыри. Это правильно? И мы так должны? Надо же еще что-то сделать перед смертью! — противится разум и тело. И тут же совесть: или трусишь? Жить хочешь? Нет, хочу, чтоб польза какая-то осталась, все равно теперь не жизнь!

Ох, позорище! Колонна по десять в ряд растянулась на километр. Быстро погнали вглубь степи, влили в другую колонну, потом еще и еще... Армия!

Идем несколько часов без остановки, круто на развилке проселка поворачиваем налево (зачем?). Солдаты пробежали вдоль колонны, разбирая строго по десять (зачем?). А, ясно: внизу слева группа офицеров. Почтительно уступают место плотному мужику в сером плаще, рукой отсчитывающему ряды. Победитель упивается. Похоже, это был Манштейн.

Конвойные знали, что пленников нужно быстро убрать в тыл, что они должны обмякнуть от голода, жажды, усталости. Немцев сменили румыны на конях. Ни минуты передышки день, вечер, ночь. Все время открытое поле. С наступлением темноты — фонари-прожекторы вдоль колонны.