— Это сын. Он купил квартиру и отделал. Он умер. Сколько вам лет?
— Почти тридцать.
— Ему был тридцать один. Мой единственный ребенок, поздний, долгожданный. Он умер в прошлом году. Попал в аварию. Подождите, я сейчас.
Старик ушел из кухни. Женщина смотрела устало на сверкающую плиту. Плита походила на космический модуль из фантастического фильма семидесятых годов. На плите стоял старый эмалированный чайник. Старик вернулся с фотографией. Он передал ее женщине дрожащей рукой. Женщина рассмотрела лицо молодого мужчины и положила снимок на стол.
— Как он вам? — тихо спросил старик.
— Красивый.
— Правда, вам так кажется?
— Да. Чем он занимался?
— Он был менеджер в большой фирме, он целыми днями работал. У него совсем не было личной жизни, он уставал безумно.
— Но по крайней мере у него зарплата была неплохая, судя по квартире. Я даже мечтать не могу о такой.
— Самое удивительное, что эта квартира могла бы достаться вам.
Изумленные глаза. Светло-карие.
— Если бы вы согласились, конечно. Дело в том, что он хотел сделать вам предложение. Он мне показывал вас из окна. Он говорил: “Отец, видишь эту женщину, я хочу сделать ей предложение; правда, для начала нужно с ней познакомиться, пойти к ней на прием, что ли, она наш участковый терапевт, взять больничный, пригласить ее в ресторанчик…”
Женщина смотрела на лицо мужчины.
— Пошли бы вы за него замуж?
— Откуда он знал, что я не замужем?
— Наблюдательный. Я поставлю чайник? Выпьете со мной по чашке?
Уже неловко было отказаться.
Она шла через двор к себе домой. Он смотрел из окна. Она остановилась, обернулась. Дом стоял позади нее, множество окон смотрело. Она помахала.
Старик долго не мог уснуть, он жалел, что не сдержался и рассказал ей, она ему не очень понравилась, и он мысленно говорил сыну, что если бы он сам встретился с ней нос к носу, ему бы она тоже не понравилась, и дело не в усталости, и не в измятом халате, и не в лекарственном запахе — грубовата она была для него. Слишком уж вся ясна. И он уснул со смутной обидой на сына. И со злорадным удовлетворением, что уже никак не может она стать женой его сыну, никак.
Подсекай, Петруша