Новый Мир ( № 2 2008)

На этот раз Жуков решил отметить день рождения Ахматовой такой немного странной и совершенно неожиданной темой, как… “Ахматова и песня”. В условном “зале” сидели, ожидая своих выступлений, Александр Городницкий и Юлий Ким. Народу собралось много, тут же снимался документальный фильм об Ахматовой, стояли камеры, — а я все гадал: где Ахматова и где песня?

Анатолий Генрихович Найман с этой историей справился блестяще. Напомнив о том, что изначально поэзия былапесней(и остается песней, поэт же поет), он обратился к жизни этого слова в стихах самой Ахматовой (“Я на солнечном восходе про любовь пою…”, “…Одной надеждой меньше стало, / Одною песней больше будет…”) и так далее.

А потом прозвучали слова о том, что авторская песня — еще до появления знаковых фигур, две из которых как раз сидели перед выступающим, — родилась как песня именно в Ленинграде. Тут я с изумлением узнал, что Найман когда-то исполнял перед Ахматовой знаменитое “Когда качаются фонарики ночные” Глеба Горбовского, а потом они с Городницким даже вместе спели “Он вез директора из треста”. Публика стонала от удовольствия и вытирала слезы.

День рождения шел своим чередом. А. Г. спел “Лили Марлен”, рассказав, как впервые услышал ее в переложении Бродского, и вспомнил реплику А. А.: “Ничего столь циничного в жизни не слыхала”. Потом пели Городницкий и Ким, остро говорил Битов, выступал Валерий Попов и читал свои стихи лауреат премии имени Ахматовой Виталий Дмитриев. Снова пелись песни…

А я со своими записями падал духом и мысленно сокращал и сокращал сценарий выступления, надеясь только на помощь самой Ахматовой и немного — на тот, как мне казалось, мало что решающий факт, что у меня есть запись, которую, скорее всего, не слышал вообще никто.

К счастью, все получилось куда лучше, чем я ожидал. Уже потом я окончательно понял, что публичная демонстрация архивных аудиозаписей может быть только чем-то вроде симбиоза “маленького спектакля” и “маленькой лекции”, что это непременно должно быть драматургическое действо, которым управляют почти театральные законы, что тут нельзя обойтись без — воспользуюсь не самым любимым мною словом — интриги, без неожиданности. И все это, соединенное с воображением, фантазией слушателя, оживит, приблизит и воскресит на какие-то минуты — живого человека.

И еще: все должно быть со всем связано — время, пространство и человек в них.