Новый Мир ( № 2 2008)

Пока Сизов отвечал на приветствия, благодарил своих гостей, пришедшие ранее островитяне располагались отдельными кучками, стояли с фужерами в руках, и реплики, слетавшие с губ, медленно оседали в воздухе.

Каждая из них раздавалась, не смешиваясь ни с предыдущей, ни с той, что произносилась ей вслед. Звучала как бы сама по себе, а вместе с тем как бы вливалась в хор, в тот самый незабываемый ХОР, который некогда стал открытием пленительной античной словесности, в первую очередь — театра.

Но, разумеется, этот хор не выглядел глашатаем рока и принаряженные итакийцы не походили на прорицателей. Они потягивали вино, сделанное по рецепту фалернского, они оживленно переговаривались, в их голосах не было слышно ни трагедийного металла, ни грозного шороха Судьбы. Чаще всего разговор возвращался к тому, как выглядит возвращенец, но иногда звучали и фразочки философического характера.

— Этакий выставочный лик — землепроходец я, муж и воин.

— Этакий сплав византийства со скифством. (Оба отзыва относились к Сизову.)

— Чем ближе ты к земле, тем грубее. (То был одобрительный голос дамы.)

— Что ж, прародитель наш Одиссей тоже ведь был не без греха. (Это послышался голос Нестора.) Кочуя, едва не забыл Итаку.

— Чтобы стать памятником после смерти, при жизни следует быть беспамятным. (В голосе прозвучал укор — это был голос терапевта.)

— Всего тяжелее давалось вдовство. (Это прошелестел голос женщины.) Но тут уж ничего не поделаешь. Помню, мой муж зашел в туалет, там он и скончался, бедняжка.

— Смерть праведника. (Это сказала Зоя.)

— Воспоминания, воспоминания. Что ж, все там были. (Сказал Чугунов.)

— Да, есть кого вспомнить. (Кто-то вздохнул.) Что ни говорите, история явно играет на понижение.

— Как нынче светится Поликсена. (Еще один женский голосок.)

— Светская женщина, вот и светится. (Это с усмешкой промолвила Зоя.)

Высокий островитянин сказал:

— Что ни говорите, без пафоса любая наука становится плоской.

Кто-то добавил многозначительно:

— Все же однажды приходит Некто, и он Ничто превращает в Нечто.

В академический разговор пробился элегический голос. Женщина протяжно вздохнула:

— Но наш Виталий — певец от Бога.

Кто-то откликнулся не без желчи:

— Только не стоит преувеличивать. Был я когда-то женат на певице.

— Ты не устал быть в центре внимания? — спросила Сизова Поликсена.

— Адски устал, — сказал Сизов. — Я плохо узнаю итакийцев. Они непонятно переменились.

— Какой наблюдательный супруг, — с привычной усмешкой сказала женщина. — Просто ничто от него не укроется.