— Откуда мне знать? Я простой путешественник, — мрачно проговорил Сизов.
— Меж тем Аристотель сказал: энтелехия есть шаг от возможного к действительному, — торжественно произнес Пал Палыч. — Наше земное существование — всего только данная нам возможность. И данная — на короткое время. Что ж, Нестор, ждем твоего суждения.
— Ну что же, буду и я последователен, коль скоро это достоинство — высшее, — негромко сказал улыбчивый Нестор. — Мы люди спокойные, что нам дергаться? Итак. Сизов получил урок. Я убежден, что впредь он не станет как посягать на ход событий, так и оспаривать суть вещей.
— Привычные либеральные игры, — вздохнул укоризненно Чугунов. — Непобедимая безответственность.
— Хочу обосновать свое мнение, — продолжил Нестор. — Солдатское дело учит признанию поражения. Мой друг, как известно, солдат бывалый. Он знает, что надо уметь проигрывать. Он проиграл — с него довольно. Я призываю к великодушию.
— Нет, с гуманистами каши не сваришь, — угрюмо пробурчал Чугунов.
Пал Палыч призвал его к спокойствию…
— Отлично, Нестор, мы тебя поняли. Что скажешь, Виталий, на этот раз?
Виталий провел рукой по струнам:
— Нелегкое решенье для поэта. Но я не зря вошел в состав Совета.
— Виталий, переходи-ка на прозу, — невольно поморщился Пал Палыч. — Смири, дружочек, тягу к созвучию, заложенную в твоей натуре. У нас идет разговор серьезный.
Виталий вздохнул, отложил гитару. Всем своим видом он показал, что наступает на горло песне.
— Что ж, я, пожалуй, к Нестору примкну, — сказал он и сразу же спохватился: — Прости, председатель, ритм засасывает. Минутку. Позволь мне сменить регистр. Итак. Признавая вашу бесспорную и несомненную правоту и восхищаясь верностью принципам, а также интересам Итаки, я тем не менее делаю выбор, который для меня органичен. Ибо другой — суровый — выбор не оставляет места мелодии. Такой вот, коллеги мои, парадокс.
— Естественно. Труляляшки важней, — неодобрительно фыркнула Зоя.
— У каждого — свои труляляшки. Что делать, я собеседник муз. — Он виновато развел руками.