Новый Мир ( № 2 2009)

Он не любит пошлости, ловит ее мастерски и виртуозно показывает, не любит дамскую прозу и замечательно определяет ее особенность, не любит мерзости[5], не любит наукоподобного суррогата мысли, не любит второсортную литературу, каким бы успехом она ни пользовалась, любит Галича, В. М. Глинку, Я. С. Лурье, Мелихова, Оксмана, Политковскую, Травина, Туровскую, Хазанова, Шишкина, Фрезинского, Чуковского… Не подумайте, что я перечислила всех, — просто мне приятно заметить сходство, как в иных случаях приятно заметить разность.

Эта книга нужна, я думаю, всем. Писателям, чтобы знали, как надо писать и как не надо. Критикам, чтоб не увиливали от своих прямых обязанностей, от ответа: хорошо или плохо? И читателям. Нам нужен собеседник, знающий настоящую цену мысли, слову, долгу, типографской краске, человеческому достоинству, сюжету, композиции, счастью, стилю, профессионализму, смерти и бессмертию. И всему остальному. «С кем вы на рынок Торжковский идете, / кто эту жизнь комментирует вам?»

Елена НЕВЗГЛЯДОВА

Санкт-Петербург

 

[5]См.: Коняев Николай. Рубцовский вальс. Апология русской судьбы. М., 2005.

 

Каменная летопись невидимого града

Рустам Рахматуллин. Две Москвы, или Метафизика столицы. М., «АСТ»; «Олимп», 2008, 704 стр.

 

Эта книга шла к своему читателю долго — более десяти лет. Отдельные ее главы, по доброй московской традиции, ходили по рукам в рукописи и уже по-новому — в дискетописи, оседали файлами Word 6.0 на домашних компьютерах, печатались в газетах, журналах и альманахах. И хотя каждая из этих глав была чем-то особенно замечательна, все ждали выхода книги как итога многолетних поездок, путешествий, экскурсий автора по Москве.

И вот наконец мы держим эту книгу в руках. Текст ее тысячами невидимых нитей соединен с пространством Города, она как будто выросла из него, и, перелистывая страницы, мы торим неведомые доселе пути, то раздвигая, то, напротив, суживая границы улиц, стены привычных и новых зданий; но во многом это иллюзия: всякий раз мы оказываемся в Городе, где очень хотелось бы жить, но, несмотря на кажущуюся его близость, в том Городе нас уже не будет никогда.