Новый Мир ( № 2 2012)

Сливкин Евгений Александрович родился в 1955 году в Ленинграде, закончил втуз при Ленинградском металлическом заводе и Литературный институт им. Горького в Москве (заочно). В 1993 году переехал в США. Поступил в славистскую аспирантуру Иллинойсского университета, защитил диссертацию (PhD) по русской литературе. Автор четырех стихотворных книг и ряда исследовательских статей о русской литературе XIX и XX веков. Живет в городе Норман (штат Оклахома), преподает на кафедре иностранных языков, литератур и лингвистики Оклахомского университета.

 

*     *

 *

Пляж цвета мокрого пшена,

в кабинке сломана задвижка;

пуста спасательная вышка,

и в низких тучах — тишина.

Свинцовым кролем на боку,

плечо от зыби отрывая

(как будто где-то наверху

щель приоткрылась смотровая),

он заплывает за буйки,

преодолев позывы страха,

лишь оглянувшись из-под взмаха —

почти прощального — руки.

Залив стоит, как надлежит

воде — беспрекословным склепом,

и продолжает спорить с небом —

кому пловец принадлежит.

На месте встречи двух пустот,

за далью, недоступной зренью,

они к единственному мненью

придут судьбы его насчёт.

 

Мюнхгаузен

Короче всхлипа, длительней смешка,

на перекрёстке смёрзшихся дорог

военный звук почтового рожка

раздаться в ширь окрестную не смог.

Прошла без остановки на рыси

казённая карета почтаря,

покачивая задом на оси,

и скрылась с глаз, полозьями искря.

Когда же с крыш закапала вода

и солнце встало не для похорон...

О, лучше бы наврал он, как всегда,

тот старый боденвердерский барон!

Оттаял замороженный сигнал,

но был в нём — за версту — надрыв и сбой,

как будто неврастеник зарыдал

и тут же засмеялся над собой.

 

 

Мексиканский подсолнух

Цветком казаться перестав,

стоит при звёздах полусонных

неокультуренный подсолнух —

ацтеков первый астронавт.

Ему в пространстве между звёзд

не отыскать ориентира,

он из растительного мира

в бессмысленный уходит рост.

Куда пришелец обратил

лицо в лунеющем скафандре —

не скажет и небесный падре,

хранитель стынущих светил.

Быть может, от Его щедрот

земля не раз ещё проснётся,

но знали те, кто верил в солнце:

не пожелает — не взойдёт!

 

Ответ римского друга

Отличим как-нибудь

мокрых куриц от птиц,

нам ворюги ничуть

не милей кровопийц.

Ты б умерил, поэт,

свой небесный апломб,

ибо кровь вопиет

под безмолвным баблом.

 

 

Император

Монарх присяжный и поверенный

в земную хаживал юдоль,

где лег Максимильян расстрелянный

и застрелившийся Рудольф.

Не оглашал её он воплями,

кляня венчанную вину.

Ему племянника ухлопали,

ему зарезали жену!

Его империя бескрайняя

искала внутренних границ, —

просили гербовой названия: