Новый Мир, 2003 №01

Из литературных вечеров прошлого сезона, бесплатных, для собственного и своих близких удовольствия, сперва родился “Пролетный гусь” по Виктору Астафьеву. И был замечен, награжден и включен в репертуар театра. Табаков как рачительный хозяин талант зарывать в землю не позволил и тут же дал Брусникиной следующее “задание”. Внимательный к современной литературе — его часто можно увидеть со свежей книжкой “Нового мира” или “Знамени”, — Олег Павлович предложил “на пробу” Улицкую. Но “женская история” труднее поддается чтению со сцены, чем насыщенная, загрудинная проза Астафьева. Его слово драматично само по себе. Ее увлекательный пересказ чужой судьбы блекнет в медленном театральном чтении (а театральное чтение всегда — медленное и подробное). Чтобы как-то расцветить рассказ о Сонечке, режиссер придумывает музыку, режиссер раскрашивает Улицкую вставными “новеллами” — из Марка Аврелия, Шекспира, Шиллера, Толстого, Пушкина и т. д., всеми теми библиотечными сокровищами, которыми переполнена голова героини. Музыки и песен в итоге в новом спектакле едва ли меньше, чем в “Женитьбе” Сергея Арцибашева, где русские песни под конец уже не в радость даже отъявленному славянофилу.

Все это, конечно, мешает получить удовольствие от представления, которое ни на что особенное не претендует (если не принимать во внимание глубокомысленные обращения к зрителям режиссера и писательницы, которые можно прочесть в программке). Удовольствие от игры, от вдруг охватывающего сочувствия к передрягам, в которые попадает Сонечка или ее супруг-художник, в ком угадывается то Фальк, то Владимир Вейсберг, писавший геометрические фигуры “белым по белому”... И сам спектакль кажется продолжением лабораторных занятий — комплексом упражнений, на правду чувств в предлагаемых обстоятельствах, подвижность эмоции. На простоту и жизненность сценического нерва. Как удавшаяся дипломная работа, он много говорит о возможностях того или иного вдруг выступающего из хора солиста.