Новый Мир, 2003 №01

В антракте никто не уходит. Во-первых, публика ждет обещанный в финале мужской стриптиз (в программке ожидания поддержаны именем Игоря Оршуляка, который назван постановщиком стрип-шоу). Во-вторых, весело. Если искать какие-то культурные аналогии, то больше всего компания металлургов в своей борьбе за чистоту жанра напоминает муки доморощенных актеров из шекспировского “Сна в летнюю ночь”, мирных ремесленников, вдруг взявшихся сыграть аллегорическую драму. Были ли скучные места? Были. Сцены, до которых, казалось, не добрались режиссерские руки. Которые отданы на откуп актерам. И которые при этом легко “проматывались” — точно в ускоренном режиме. Видно было, что сами актеры с удовольствием играли в эти игры: игру в сталеваров, игру в стриптиз, игру с залом, который пришел на стриптиз, но как бы и в театр, то есть по серьезному делу... Марат Башаров (Норман), поначалу неузнаваемый длинноволосый хиппи, во всех своих делах ориентируется на маму и потому для своего номера приносит пластинку с любимой маминой песней. “Женщине нужна нежность прежде всего”, — говорит он. А Барри (Марьянов) придумывает номер с гитарой — про одинокого странника, который переезжает из города в город и отделяет плохих людей от хороших. И в этом номере, как и в других номерах его товарищей, почти нет ни повода, ни пространства для раздевания... И зал покатывается со смеху, глядя, с каким напряжением собираются они перед телевизором и смотрят принесенную Грегом кассету с порнофильмом. Грег ходит кругами и успокаивает товарищей: “Ну, это в идеале. Мы должны к этому стремиться”. И нерв Валерия Яременко, и всегдашняя энергичность Куценко тут оказываются кстати. И если бы за дело не взялись профессионалы — Берни (Виктор Вержбицкий), владелец ночного заведения, и Гленда (Маргарита Шубина), в прошлом — танцовщица, наверное бы, ничего, кроме смеха, из этой затеи у них не вышло. И нечего было бы смотреть зрителям в последние полчаса спектакля (а вот за них спасибо, наверное, уже упомянутому Игорю Оршуляку и режиссеру по пластике Татьяне Борисовой). Надо признать: такого воодушевления зала я не видел давно. Такого воодушевления я вообще в театре не видел. На футболе — видел, в театре — нет. Сидевшие рядом добропорядочные с виду женщины средних лет к финалу совершенно потеряли контроль и кричали, требуя стриптиза “полной мерой”. Актеры играли в опасную игру, и зал на эту игру “покупался”, и брать такого зрителя можно было голыми руками. И голыми ногами, на чем настаивала публика.